Олег Грейгъ - Крымский гамбит. Трагедия и слава Черноморского флота

На главных направлениях, по расчетам красных, у белых приходилось на 1 км фронта 130 штыков и сабель, около 7 орудий и 20 пулеметов. У красных на то же расстояние — 5 тысяч штыков и сабель, 120 орудий, 80 пулеметов.

В ночь на 8 ноября 1920 года началась главная операция, разработанная командующим фронтом Фрунзе. Передовая группа Блюхера, в состав которой входили 51 дивизия, латышская дивизия, артиллерия из 55 орудий, 14 танков и бронемашин, атаковала в лоб Турецкий вал. Их поддерживали оставшиеся бригады 51-й дивизии, 52-я и 15-я дивизии. Общая численность форсировавших Сиваш достигла 20 тысяч человек — что более чем в 10 раз превышало силы белых.

Так что за кем останется победа, понятно было и так…

Вскоре советская литература получила новых отважных красных героев, «борющихся за счастье всех людей», а на экранах драпающие буржуи с коробками и чемоданами, с разодетыми толстыми и вопящими тетками штурмовали последние корабли, отплывающими от берегов Крыма. Подобные гнусные мифы создавались с помощью бывших политработников фронта, возглавляемого Фрунзе, под общим руководством бывшего начальника политотдела 13-й армии Розалии Самойловны Землячки и комиссара Белы Куна. Ничего общего с реальной историей подобные «свидетельства» не имеют.

Настал момент, и солёная вода смыла с южного берега отпечатки ног уходящих в неизвестное завтра людей, в большинстве своем искренних патриотов русской земли и русской государственности.

Погода стояла хорошая, всего минус два градуса. А в ночь на 8 ноября мороз опустился до минус 12, грязь замерзла, и авангардные части красных шли не по воде, как нам представлено в советских кинолентах и книгах, а по суше. Лишь меньшей части 52-й дивизии пришлось около километра преодолевать Сиваш по ледяной жиже. Красным способствовал также густой туман, отчего продвигавшиеся войска обнаруживать не удавалось. Правда, из-за тумана 15-я дивизия красных заблудилась и вышла на крымский берег дальше. Чем планировалось, отчего ей пришлось возвращаться.

Придуманная не без помощи Розалии Землячки версия о том, что белые бежали из Крыма в панике, могла как нельзя лучше поспособствовать увековечиванию подвига Красной армии в боях против Врангеля. В совпропаганде фигурировали сведения о том, что многие из бежавших утонули при погрузке на корабли, а на самих палубах, как утверждала Розалия Самойловна, проходили стычки, доходившие до кровавой резни; жестокость буржуев, по ее словам, дошла до того, что в холодную воду моря выбрасывали детей и стариков, а всех без разбору женщин на каждом судне насиловали пьяные офицеры. «Такова сущность, — заключала в своих страстных публичных выступлениях Землячка, — царских офицеров и сатрапов царизма».

Вся эта чушь стала достоянием гласности для будущих строителей коммунизма, свято уверовавших в слова своих красных пророков.

Но Розалия Самойловна никогда и нигде не рассказывала о том, как было на самом деле. Логично, что в итоге она же сама и поверила своим домыслам, чтобы совесть не замучила.

Вот некоторые сведения об этой великой профессиональной большевичке из «Большой Советской энциклопедии», вышедшей в 70-е годы XX века.

Землячка (Самойлова) Розалия Самойловна (урожд. Залкинд); парт, псевдонимы: Демон, Осипов; (20.03.(1.4.) 1876, Киев — 21.1.1947, Москва); советский государственный и партийный деятель. Член Компартии с 1896 г. с 1901 г. агент «Искры» в Одессе и Екатеринославе. В 1909 секретарь Бакинской партийной организации, затем была в эмиграции. В 1915–1916 член Московского бюро ЦК РСДРП. В октябрьские дни руководила вооруженной борьбой рабочих Рогожско-Симоновского района. В 1918 г. — начальник политотделов 8-й и 13-й армий.

После занятия Крыма большевистской армией она — в ноябре 1920-го — стала секретарем Крымского обкома РКП(б), и уж кому, как ней ей, знать все подробности отступления Белой армии. Она хорошо знала, что Русская армия приняла, оказывая впоследствии помощь в отбытии из Крыма, не только военнослужащих, сбежавшихся со всей России, но и беженцев, вполне мирных людей, ищущих спасения от красной большевистской чумы. И Врангель со своим штабом блестяще спланировал и великолепно организовал отход своей армии на 126 русских (не считая иностранных) кораблях из разных портов южнобережья страны. Организованно, без спешки, прикрываемые с тыла последними усилиями конных бойцов, эвакуировались 145 тысяч 693 человека. Это не считая экипажей кораблей, из них более 100 тысяч — гражданские беженцы.

Но нервное потрясение, внезапное — непонятное бегство от огромной вооруженной массы бандитов — расставание со своей Родиной не проходило бесследно; особенно сказалось это на пожилых людях и беременных женщинах; известны факты, когда пожилые просто не выдерживали, сходя с ума, а у беременных начинались преждевременные роды, и хотя для них были выделены специальные каюты, у многих младенцы рождались мертвыми. Ну а Розалия Самойловна лишь горячо вещала с трибун о том, как царские офицеры умышленно убивают младенцев.

Каждый, назвавшийся большевиком, выслуживался перед сатаной… но были среди них и те, кто роль сатаны примерял к самим себе. Такова была и профессиональная революционерка Розалия Самойловна Залкинд, получившая характерный большевистский псевдоним Демон.

Уже будучи секретарем Крымского обкома, комиссар 13-й армии красных своими решительными действиями на базе особых отделов армии создала Крымскую ВЧК. Это под ее руководством зимой 1920–1921 годов была развернута чудовищная и еще невиданная по масштабам кампания террора против оставшихся тут жителей, солдат и офицеров Белой армии.

Войдя в Симферополь и Севастополь, чекисты вылавливали людей и свозили всех в симферопольскую тюрьму. Рассказывают, что любительница экзекуций, Розалия Самойловна, эта пламенная революционерка, чьим именем впоследствии назовут улицы разных советских городов (что войдет в практику, и даже целые города поименуют в честь многих революционных и партийных деятелей новейшей советской эпохи), лично участвовала в казнях, а когда уставала, усаживалась в резное кресло, которое еще недавно, в конце XIX — начале XX века, принадлежало предводителю Крымского дворянства графу Канкрину (кстати, позже оно попало в местный краеведческий музей, где находилось до 30-х годов, а позже было уничтожено, как и все, связанное с именем графа). Усевшись в кресло и ухватившись за подлокотники, вырезанные в виде львиных голов, вдавив голову с копной черных с проседью волос в резную монограмму, она делала передышку, приказав вести допросы своим чекистам Лабусу и Шейману. Через час — полтора, получив удовлетворение и отдохнув, она отдавала приказ этим палачам доставить офицеров, желательно старших, и лично с ними «разбиралась».