Петр Асташенков - Советские Ракетные войска

— Дивизионам, куда вы получили назначение, скоро предстоит выход в поле, на занятия с боевой стрельбой. Вы понимаете, какой экзамен должны держать эти подразделения и их оружие. Дело-то для всех новое…

И это говорит, подумал Япрынцев, известный военачальник, Маршал артиллерии, Герой Советского Союза. Говорит с такой озабоченностью, словно не Япрынцеву, а ему самому предстоит командовать тем самым незнакомым пока дивизионом. Да какой тут отпуск, какое завершение учебы! Ведь это только начало, еще одна ступень непрерывного восхождения к ракетному мастерству.

А учеба продолжалась. Только учебные классы раздвинулись, ими стали неохватные полевые просторы. Лекции сменились многокилометровыми маршами, бессонными ночами на полигонах. И взлеты, и неудачи, как в любом новом деле, шагали рядом.

…Первые пуски. Пожалуй, правильнее назвать их первыми командирскими пусками. Одно дело — наблюдать за подготовкой и пуском ракеты в качестве слушателя и совсем иное — лично отвечать за них. Здесь нет спокойной минуты: все ли предусмотрел, не будет ли где-нибудь заминки? Ведь в случае неудачи ни начальникам, ни подчиненным аттестата с отличными оценками за учебу не покажешь, успехами на курсах не оправдаешься.

Посредник сообщил: в квадрате Н обнаружено скопление войск «противника». Они явно нацелены во фланг нашим атакующим силам.

Подготовка ракеты к старту началась.

Нужно сорвать «вражеский» замысел, обезопасить наступающие части.

Япрынцеву невольно подумалось: неужели можно одному ракетному подразделению выполнить такую задачу? Но сомнение было коротким. Оно уступило место уверенности, решительности. Вместе со всеми он включился в боевую работу, помня лишь одно: во что бы то ни стало выполнить приказ. Переходя от расчета к расчету, видя людей в действии, он все больше проникался радостной мыслью: с такими можно служить, большие дела делать. И невольно подумал: а какого они обо мне мнения останутся? Убедятся ли они в том, что не зря меня учили столько, что в их ансамбле я займу свое, положенное мне место?

Стрельба ответила на все вопросы: может ли ракетное подразделение решить задачу? Да, может. Могут ли справиться со своими сложными обязанностями расчеты, не похожие на те, что он знал в Отечественную войну? Да, могут. Способен ли он сам управлять такой силой?

Размышляя над этим, последним вопросом, он вспомнил, как в конце занятий его вызвали к радиостанции. Генерал, обрадованный точным попаданием ракеты, горячо благодарил Япрынцева. И не только он сам, но и стоявшие рядом солдаты слышали волнующие слова:

— Хорошо начали у нас, товарищ майор. Желаю новых удач.

Давно, кажется, все это было. Дивизион много лет уже держит первенство. Самому командиру Министр обороны присвоил досрочно звание подполковника. Правительство наградило его орденом Красной Звезды.

Восхождение к ракетному мастерству, к искусству точного удара не терпит застоя и лености мысли. Все время в пути, в непрестанном поиске нового, творческого— вот как живет и служит передовой командир-ракетчик, коммунист подполковник В. И. Япрынцев.

Испытатели ракет. С возникновением Ракетных войск родились и новые профессии. Одной из самых героических, безусловно, является профессия испытателя ракет. Она требует особых качеств, особого отношения к делу.

Когда технический состав готовит новый самолет к полету, задача у него, несомненно, не простая. Но в машине летит летчик-испытатель, и, если кое-что упущено, он, имея высочайшее мастерство, колоссальный опыт и тонко развитую интуицию, сможет еще поправить положение. Ракета идет из рук испытателей как бы в самостоятельный полет, и уж никто не исправит на ней того, что недоделано на Земле. Вот почему у испытателей ракет бескомпромиссная требовательность к себе, ответственное отношение к любому, казалось бы, самому мелкому делу.

Ракетчикам и выучка верхолазов не чужда.

Есть и еще одна характерная черта в работе испытателей ракет. Им приходится все время иметь дело с новыми для них ракетами, осваивать их в короткий срок. Ракетчик же в войсках трудится спокойнее — ракета принята на вооружение, есть возможность без рывков «оседлать» боевую технику.

И еще трудность у испытателя — выявить все положительное и неудавшееся в новой конструкции, чтобы, если ей суждено жить, войска не обижались на ее создателей. Недаром испытатели часто напоминают друг другу: «Что просмотрим мы, то отзовется в войсках».

Испытатели считают, что у ракет, как и у людей, есть свои «характеры» и проявляют они их то в начале проверок, а то и прямо на стартовой площадке. Вот и нужно точно установить причины любых отклонений в поведении ракеты от нормы. Эти «диагнозы» должны безошибочно ставить испытатели. А поставить их порой ой как нелегко! Кроме знаний, навыка, терпения нужна и интуиция, и, если хотите, талант.

В «Красной звезде» рассказывалось об одном испытателе по фамилии Костенко, буквально виртуозе ракетной диагностики. Как-то «закапризничала» ракета, которая уже успела полюбиться испытателям. Все проверки дали положительные результаты, кроме одной — в системе управления, так сказать главной начинке корпуса, чувствовалась ненормальность. Она вызывала непредвиденные колебания исполнительных органов. Что за странность?

Какие только предположения ни делались испытателями, но ни одно из них не оправдалось. Тогда обратились за помощью к Костенко. И он помог. Прежде всего Костенко предложил свою логику поиска. Последовательно, шаг за шагом, не пропуская ни одной детали, — и результат не замедлил сказаться. На экране проверочного прибора показалась синусоида. В фазе с нею и происходили колебания исполнительных органов. Все смотрели на Костенко, сделавшего этот вывод, как на чародея.

— Искать в цепях питания…

Трое суток длилась эта работа. Трое суток, сменяясь на короткий отдых, испытатели не уходили из ангара. Наконец дефект, возникший еще в процессе производства, был устранен. Тень недоверия, легшая на новую ракету, развеялась, и испытатели с легкой душой дали ей путевку в большую жизнь.

Испытания ракет — это прямое продолжение научных исследований, которые начали ученые задолго до создания конкретных образцов. Испытания — это и прямое продолжение творческого труда конструкторов — создателей нового оружия. Много раз по предложению испытателей вносились усовершенствования в, казалось бы, готовый образец.