Павел Липатов - Зимняя война

Противогазы в зимних боях почти не использовались. Но когда на одном из участков финны применили хлорпикрин — удушающее отравляющее вещество низкой токсичности, — этот факт был немедленно подхвачен советской пропагандой. Полевые войска довольно быстро справились с химической атакой без человеческих потерь. К тому же на холоде действие некоторых ОВ значительно ослабляется.

Мороз выводил из строя телефонную связь: обмерзала мембрана, отсыревал угольный порошок в микрофоне. Связисты постоянно грели телефонные трубки за пазухой. Замерзающий электролит батарей приходилось заменять перенасыщенным раствором соли.

Не хватало саперных ножниц для резки колючей проволоки. Под финским огнем заграждения рубили лопатами, рвали гранатами, неся неоправданные потери. А это было даже на четвертом месяце войны, когда войска накопили драгоценный, кровью оплаченный боевой опыт.

Чтобы избежать скручивания плечевых лямок термосов для переноски горячей пищи, бойцы подкладывали под лямки рукавицы. Но потом, оберегая руки от мороза, стали применять самодельные войлочные подушки.

Тыловые службы не сразу, но довольно успешно приспособили свою деятельность к условиям этой войны. В войска стали поступать концентраты для приготовления пищи бойцами в своих котелках, таганки и сухой спирт для них. С 1 января 1940 г. стали выдавать водочную норму (наркомовские сто грамм) и сало. На фронте оборудовались передвижные бани. Фронтовики получали возможность отдохнуть в палаточных «домах отдыха», где организовывались и мытье, и стрижка, и ремонт обмундирования и обуви. Медицинская помощь оказывалась в полевых госпиталях и медсанбатах, тяжело раненых отправляли в тыловые лечебные учреждения, вплоть до лучших клиник Ленинграда и других городов. Пересматривались многие нормативы снабжения войск, планирования и организации перевозок военных грузов. Работу войскового автомобильно-гужевого и железнодорожного транспорта приспосабливали к условиям специфического финского ТВД.

В экстренном порядке пришлось налаживать выпуск теплого и маскировочного обмундирования, организовывать санитарный транспорт всех видов. А на железных дорогах отсутствовало оборудование для экипировки и обслуживания санитарных поездов. Раненых поначалу эвакуировали в обычных товарных вагонах.

Белое безмолвие финских снегов, белые маскировочные халаты пехоты, белые халаты врачей и санитаров, белые простыни госпиталей— и опять, если вернулся в строй, белый снег, белый маскхалат… Даже противник назывался «белофинном». И на нем тоже был надет белый халат.

В «белые маскхалаты» оделась и боевая техника. Почти все советские танки были выкрашены в белый цвет. Белой краской красили щиты и стволы не только «полковушек» и «сорокапяток», но и выдвинутые на открытые позиции 122-мм гаубицы. Покрывали орудия и белыми чехлами. Даже действовавшие с закрытых позиций могучие 152-мм гаубицы-пушки окрашивали под цвет зимнего пейзажа. Белили и некоторые самолеты фронтовой авиации, командирские «эмки». На этой войне досталось не только людям и технике. На конной тяге были полковая, противотанковая и легкая гаубичная артиллерия, некоторые другие артсистемы. Лошади использовались для подвоза всевозможных грузов, и иногда конные перевозки по своим показателям превосходили автомобильные. Наконец, во многих частях существовали взводы конной разведки. Но кавалерию, как род войск, на финской почти не применяли. Конница хороша в чистом поле, в степи, в горах и в пустынях, а не в промороженной тайге, где под снегом полно валунов, мин и проволочных препятствий. Конь был у некоторых командиров пехоты и артиллерии, но только в качестве транспорта на походе. А на санях ездил даже сам командующий фронтом С.К. Тимошенко.

Лыжная подготовка красноармейцев в большинстве случаев оставляла желать лучшего. Да и лыжи в войсках имелись в недостаточном количестве. Это не только затрудняло передвижение по снегу, но и часто не позволяло преследовать отступающих финнов.

Длинные перебежки по снегу утомляли бойцов, и некоторые дальновидные командиры пускали свою пехоту короткими. Это давало бойцу несколько секунд для передышки и маскировки от вражеского огня. К тому же появлялась возможность прикрывать огнем перебегающих товарищей. На смену тактике наступления густыми цепями пехоты пришла тактика расчлененного движения. При этом каждый боец по-суворовски знал свой маневр, обладал накопленным в боях личным опытом. Таким войскам не могла нанести существенный урон даже артиллерия.

Многих красноармейцев губили беспечность и утеря бдительности. В караулах и дозорах следили только за фронтом, забывая про тыл, — а с тыла тихо подбирались финские лыжники. Но вскоре с беспечностью было покончено. Советские лыжники-разведчики двигались расчлененными группами, обеспечивая друг друга наблюдением, охранением и огнем. «Пошел в разведку— посмотри и на ветки» — эту нехитрую солдатскую заповедь тоже породил опыт войны. Действия в неразведанном лесу приводили к потерям.

Но все эти приемы ведения войны и множество других приходилось изобретать и применять в ходе жестоких зимних боев с умелым и стойким противником. Теоретические разработки и тактические руководства не могли предусмотреть всей специфики финляндского зимнего ТВД. Какой теоретик мог придумать, например, скрытный способ незаметного продвижения в глубоком снегу по-кротовьи, роя ход-нору? Руководства по обслуживанию танков не давали советов по оборудованию теплой палатки из танкового чехла на крыше моторного отделения, обогревавшейся потоком теплого воздуха из воздушного кармана вентилятора.

Искусство артиллерийского боя обогатилось не применявшимся доселе приемом: тяжелые 203-мм и 152-мм гаубицы били прямой наводкой с 300–400 м по мощным бетонным дотам и разрушали их считанным числом попаданий. Впоследствии советская крупнокалиберная артиллерия на прямой наводке работала и в Кенигсберге и в Берлине, и в Маньчжурии. И передвижение тяжелой артиллерии по изрытому снарядами льду на самодельных полозьях не предусматривалось Боевым уставом артиллерии РККА — и ни одним артиллерийским уставом в мире.

И наставления по военно-инженерному делу не давали рекомендаций по намораживанию гатей из бревен по тонкой ледяной корке над трехметровой пустотой русла ушедшей за спущенную плотину реки, по постройке мостов под огнем противника. по преодолению минных полей на 40-градусном морозе среди опутанных колючей проволокой вековых лесов и древних валунов.

Трагическая Зимняя война одновременно стала и великой школой для многих советских бойцов и командиров, своей кровью и отвагой опровергавших кабинетную военную теорию. Но плодами их подвигов, как водится, воспользовались «вожди».