Гали Еникеев - Великая Орда: друзья, враги и наследники

Притом власть ордынских царей (ханов) основывалась не на принуждении, а, главным образом, на огромном авторитете, которым они обладали среди самых широких слоев населения Московии и Великой Татарии. Бывало так, что даже захват власти в результате переворота и «смещение» царя-ордынца (или князя, назначенного этим царем) не приводили узурпаторов к успеху – за «сверженным» ханом или князем, по выражению летописца, « аки пчелы за маткою», следовала наиболее активная часть населения и правящего сословия, иногда в буквальном смысле. И бывало так, что в результате узурпаторы оставались ни с чем – править им становилось не с кем, а зачастую и не над кем. Примерами подобных случаев можно привести «уход» ордынского хана Улу Мухаммада из Сарая в 1437 г., и великого князя Московского Василия II из Москвы в Коломну в 1433 г. (42).

Даже романовская историография вынуждена признавать, что «и в последние годы «эпохи Грозного», и в последующее правление царя Федора в Московии «фактически правил Борис» (Годунов), он «обладал практически неограниченным влиянием на царя», хотя «никакой должности не занимал» (81, с. 226–227). Также и хан Саин-Булат, в принципе, определенное время «никакой должности не занимал», но влияние он на московского царя имел немалое, – например, на того же «Ивана Грозного». Хоть и попытались историки-западники истолковать в выгодном для своей версии свете сохранившиеся об этом сведения, но получилось у них, мягко говоря, неубедительно (см. выше).

Теперь становится понятным, почему Бориса Годунова ненавидели западники, притом именно за принадлежность к «монгольскому племени Чета» (58, с. 74). То есть, за его принадлежность к политическому сообществу Монголов («Вечных») [113]– ордынцев. Неудивительно также и то, что он был избран царем Московии, казалось бы, «в обход династического порядка, в нарушение принципов престолонаследия» (точно так же, как и хан Саин-Булат). Но, как видим, никакого «нарушения» не было в приходе Бориса Годунова к власти в Московии. Просто в сочиненной романовскими историками версии истории Московии все было представлено в максимально искаженном виде – и оттого остались, «необъяснимые» на первый взгляд, противоречия и нелепицы в историографии. Но многое, как видим, объясняется, если учитывать как роль татарского этноса, так и значение ордынского фактора в истории нашего Отечества при объяснении странностей и нестыковок, которыми изобилует наша история.

Итак, первая атака католического мира на Московию, организованная в соответствии с новыми методами ведения тайной войны, которую предприняли иезуиты с помощью западников внутри страны с начала 1560-х гг., все же захлебнулась и закончилась для них неудачей к началу 1570-х гг.

Хотя Запад и смог захватить внушительный плацдарм у Московии, все же «осколки» Великой Орды сумели объединиться и отразить это нападение своего давнего противника.

Но «сила ордена иезуитов была огромна, ее не сдерживали границы континентов. До Японии, до Индии и Америки дотянулись иезуиты. Они проникли на мусульманский Восток и многое там натворили. С их помощью Ислам стал другим – арабским… Всюду Запад выжигал «тюркский след», всюду кроил прошлое по-своему. Москва не исключение, наоборот, предмет его особого интереса» (2, с. 947–948).

После преодоления первого этапа Смутного времени, который, как мы рассмотрели, имел место примерно в 15601570 годах, Московия вплоть до конца XVI века вроде бы особых видимых потрясений не испытывала. Но естественно, Запад в лице Католической церкви, и особенно ее авангарда – Ордена иезуитов – вовсе не отменял и не собирался прекращать натиск на Восток.

В те времена подчинение той или иной страны сверхгосударству Папы Римского выражалось первым делом в принятии его веры, христианства католического толка. Поэтому и называлась боевая организация католиков Орден иезуитов, «Обществом Иисуса» – основной задачей этого ордена было завоевание умов и душ посредством внедрения католицизма. Притом «суть христианства для многих аристократов в том и состояла, признает он или не признает власть Папы Римского. Религия на Западе давно стала политикой, ее игрой» (2, с. 937). Поэтому велась, как мы уже знаем, постоянная и массированная идеологическая агрессия католиков против Московии, с целью постепенного окатоличивания большинства ее знати и населения через внедрение «христианства греческого толка», которое, в принципе, мало чем отличалось от католицизма. При этом «греческая церковь» и, соответственно, ее паства практически управлялись из Ватикана (столицы католицизма), поэтому-то иезуитами-католиками старательно внедрялась «греческая вера» и в Московии (64). Можно уверенно заключить, что принятие этой «греческой веры» уже обеспечивало определенное подчинение той или иной страны католическому сверхгосударству.

Как отмечалось выше, независимые отечественные историки-исследователи – как русские (Г. В. Носовский, А. Т. Фоменко), так и тюркский (Мурад Аджи) – совершенно независимо друг от друга пришли к обоснованному выводу о том, что вера, исповедуемая в рассматриваемое время в Московии и Великой Татарии, была иной, чем это трактуется в официальной истории. Также примеры этому приводились выше из сведений иностранцев-католиков, посещавших Московию в рассматриваемое время. То есть была вера московитов и татар отличной как от христианства, так и от мусульманства времен «романо-германского ига». И оставалась эта вера таковой вплоть до насильственного массового введения «христианства греческого толка» государством Романовых, примерно в середине XVII века, вплоть до никоновской, точнее, романовской «реформы церкви» – уже на завершающем этапе «идеологической агрессии католиков– иезуитов против Русской православной церкви» (64).

Примерно в тот же период времени, тоже под умело организованным влиянием католиков-иезуитов (2), и Ислам, бывший на своем раннем этапе религией прогресса и просвещения, станет их тормозом и антиподом, так как будет, в основном, превращен в собрание застывших догм, запретов, – в совокупность так называемых къалламов. Это достигалось в ходе постепенного изменения Ислама путем хитроумных «нововведений, раздиравших исламский мир на части», «арабизации» и введения в эту религию многочисленных толкований-«ответвлений», чем и занималось высшее мусульманское духовенство, «поставленное христианскими колонизаторами» (2).

Къаллам – это казуистические толкования Корана, которые сочинялись высшим мусульманским духовенством и распространялись в «мусульманском мире» как обязательные для исполнения (соблюдения) в вопросах вероисповедания, поведения и мировоззрения среди «правоверных мусульман». Причем у мракобесов получалось так, что их къаллам как бы имел приоритет даже перед нормами Корана. То есть, согласно установкам высшего духовенства, Коран, основную Священную Книгу Ислама, по сути, мусульманам уже нельзя было самостоятельно читать и понимать, а только через къаллам– только в толкованиях «мудрейших из мудрых» священников, в каковые были определены единицы из верхушки ближневосточного мусульманского духовенства. Тот, кто возражал против этого, объявлялся «муртадом» («вероотступником») – что было гораздо хуже, чем быть «кяфуром» («неверным», «не мусульманином»), так как «муртад» подлежал немедленному уничтожению – точно так же, как и еретики у католиков.