Сергей Платонов - Русская история

Существование кружков оппозиционного характера можно было наблюдать уже тотчас по возвращении войск из заграничного похода. Первоначально они пользовались дозволенной тогда (до 1822 года) в России масонскою организацией, затем получили вид политических сообществ. Из нескольких таких сообществ выслежен был в 1816 году большой «Союз спасения» или «Союз благоденствия», устав которого («Зеленая книга») стал известен даже самому императору Александру. Слишком большая огласка союза повела в 1820–1821 годах к его добровольному закрытию. Но, закрыв этот союз, его руководители составили новые союзы, более тайные и с более определенными программами действия. Это были союзы: Северный с Н. Муравьевым и Рылеевым во главе; Южный, руководимый Пестелем, и Славянский. Первый был умереннее прочих, высказываясь за монархическое начало; второй был республиканским, а третий отличался фантастическими крайностями. Во всяком случае, все эти союзы были ветвями одного преступного заговора, направленного к коренному перевороту.

Когда император Александр получил первые доклады о происходящем движении, он отнесся к ним так, что смутил докладчиков. «Вы знаете, – сказал он одному докладчику, – я сам разделял и поддерживал эти иллюзии; не мне их карать!» Другому докладчику он ответил невниманием. Однако последующие известия, уже не о предосудительных иллюзиях, а об определенном заговоре, заставили Александра в последний год его жизни начать дознание. Во время этого дознания он и скончался.

В такой неутешительной обстановке окончилась деятельность того, чье появление на престоле уподоблялось светлому празднику. Ряд перемен в настроении и направлении власти оставался непонятным для управляемого общества; двойственность натуры Александра удивляла окружающих, а способность к быстрым переменам отдаляла от него всех тех, кто хотел быть уверен в своем завтрашнем дне. «Сущий прельститель», Александр в конце дней своих как бы потерял свои чары и стоял очень далеко от всех тех, кого ранее чаровал.

Александр не имел сыновей, а две его дочери умерли в младенчестве. Бездетность государя сообщала право наследования старшему по нем брату, цесаревичу Константину Павловичу. Но и Константин не имел детей, да к тому же во втором браке он был женат на графине Грудзинской, которая не принадлежала ни к царствующему, ни к владетельному дому и пользовалась титулом светлейшей княгини Лович. По закону 1820 года дети от такого брака «с лицом, не имеющим соответственного достоинства» лишены были права на наследование престола. Разного рода личные соображения привели Константина к твердому решению отречься от прав на престол. В 1823 году это отречение было им оформлено с согласия императора Александра и матери их, императрицы Марии Феодоровны. Константин заявил об отречении своем в официальном письме государю; государь по этому поводу дал 16 августа 1823 года манифест, в коем, принимая отречение брата Константина, назначал наследником престола следующего за ним брата, великого князя Николая Павловича. Но, оформив дело, Александр почему-то не желал огласить его. Манифест 16 августа был вручен московскому архиепископу Филарету для секретного хранения в Московском Успенском соборе, а копии с манифеста тоже секретно были положены на хранение в Государственном совете, Сенате и Синоде. На всех пакетах с текстом манифеста было государем написано: «Хранить до моего востребования, а в случае моей кончины раскрыть прежде всякого другого действия». Секретный для подданных, манифест 16 августа был секретом и для великого князя Николая Павловича. Он о нем ничего не знал, если же и думал когда-либо о возможности царствовать, то лишь на основании беглого и немного загадочного разговора с ним императора Александра в июле 1819 года. Без всякого внешнего повода император Александр сообщил ему тогда за обедом, в присутствии лишь одной супруги Николая Павловича, Александры Феодоровны, о том, что он имеет в виду отречься от престола и поэтому смотрит на великого князя Николая как на своего наследника, ибо и брат Константин решил не принимать престол. Пораженный таким открытием, Николай, однако, не имел затем ни одного случая вернуться к этой теме и не видел основания верить в отречение Константина.

Таинственность, излишняя в таком деле, как передача прав наследования мимо второго брата третьему, принесла непредвиденные неудобства. Император Александр, отвезя свою больную супругу Елизавету Алексеевну для лечения в Таганрог, неожиданно там скончался 19 ноября 1825 года от случайной простуды, полученной во время поездки по Крыму. Известие о его кончине было отправлено генерал-адъютантом Дибичем в Варшаву Константину Павловичу и в Петербург императрице Марии Феодоровне – и случилось так, что в Таганроге и Петербурге считали императором Константина и принесли ему присягу, а в Варшаве Константин объявил императором Николая. Началось междуцарствие, которое продолжалось до 13 декабря. Николай Павлович не считал себя вправе занять престол, раз он присягнул Константину. Несмотря на то что князь А.Н. Голицын поставил его в известность о существовании секретного манифеста об отречении Константина, Николай настаивал на приезде Константина в Петербург для выяснения дела. Константин же решительно уклонялся от этого и просил Николая принять власть. Между Варшавою и столицею летали фельдъегери, и по важности дела посредником между двумя братьями ездил третий брат, Михаил Павлович. Наконец к вечеру 12 декабря выяснилось, что цесаревич Константин Павлович престола не примет и в Петербург не приедет. Николаю оставалось, призвав народ к присяге на свое имя, объявить манифестом о вступлении своем на престол. Этим моментом и воспользовались заговорщики для революционной попытки.

Принесение присяги новому государю было назначено на понедельник 14 декабря, накануне же вечером предполагалось заседание Государственного совета, в котором император Николай желал лично изъяснить обстоятельства своего воцарения в присутствии младшего брата своего, Михаила, «личного свидетеля и вестника воли цесаревича Константина». Дело немного затягивали потому, что Михаил Павлович находился тогда в пути из Варшавы в Петербург и мог вернуться в Петербург только вечером 13 декабря. Но так как он опоздал, то заседание Государственного совета состоялось без него, в полночь с 13 на 14 декабря, а утром 14-го, также еще до приезда Михаила, принесена была присяга начальниками гвардейских войск, и затем эти начальники отправились в свои части приводить к присяге солдат. В церквах в то же время читался народу манифест о вступлении на престол императора Николая.