Коллектив авторов - Черногорцы в России

Документ 1.

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА Н. П. ПОВЕРЯЕВА.

17 декабря 1921 г.

Протокол

1921 года Декабря 17 дня я сотрудник Штаба 5 армии и ВСВО 23А. Иванов произвел опрос добровольно пришедшего из отряда Бакича гражданина Оренбургской] губ., В[ерхне]-Уральского уезда Тирлянской вол. Повираева Николая Петровича, который показал нижеследующее.

Я крестьянин указанной местности – имею от роду 43 года, грамотный. Женат. Жена Ольга Петровна 42 л. и 5 детей. Причем старшая Александра замужем за прапорщиком] 24Ишимовым и находится здесь в отряде. Остальные дети остались в Бахтах 25Семипалатинской] области при Чрезвычайной] След[ственной] Комиссии, сотрудником которой я состою (Семирекоблачеки).

7 тиюня 1921 года мне было дано задание войти в армию Бакича с целью ее дезорганизации путем пропаганды. Таковое же задание дано было и тов. Вотякову Вас[илию] Алексеевичу?]. Но он цели не достиг, вернулся в Чугучак 26. Мною об этом было сообщено в Экспедиционный отдел по ликвид[ации] банд на имя нач. тов. Удилова. Из Кобуцкой долины 27я передавал сведения несколько раз и полагаю, что сведения достигали своего назначения. Из Шара-Сумэ мною подавались тоже сведения раза три – но получались ли таковые адресатом, мне неизвестно. Я писал донесения мною придуманным шифром, состоящим из 12 пунктов. Дочь моя, Александра Николаевна Ишимова, находящаяся в отряде, мне деятельно помогала в выполнении возложенного на меня задания.

Так, например, в Чугучаке – с целью убийства политкомиссара Якубовского был командирован специально человек – об этом узнала моя дочь Александра (как близкий человек Бакичу), предупредила означенное преступление тем, что сообщила мне, и я прочел ее письмо Якубовскому, который принял было того человека (офицера Следнева) в свою личную охрану. Вторичный случай – комендант отряда капитан Лютин 28дал обещание советвласти – убить Бакича за 10 пуд[ов] серебра и получил в задаток 4 пуда. Но моя дочь, сведавши, что Лютин просто шантажирует совет, власти – и что, получивши остальное серебро, привезет его в лагерь – уведомила об этом меня, что я не замедлил передать тому же тов. Якубовскому, которым были приняты меры и Лютин был арестован. И затем последовательно дочь моя уведомляла меня о намерениях Бакича. Все сведения, мною от нее получаемые, я направлял при первой возможности в г. Чугучак через Кобук – представителю Еникееву. В Шара-Сумэ я прибыл в июле м[еся]це, назвавшись беженцем, между тем предложил моей дочери помогать мне, объяснивши ей цель моего пребывания в отряде. Дочь согласилась мне во всем помогать.

Результатом нашей совместной деятельности явилось то обстоятельство, что часть отряда Бакича в числе 3000 человек не выехала из Шара-Сумэ на Кобдо, а осталась сдаться совет, власти. Из числа своих сотрудников, помогавших мне в этом деле, могу указать полковника Краснова 29, который путем словесных разъяснений солдатам о[б] истинном положении отряда и настоящем настроении и внутренней политике Совет. России весьма много помог мне в моей работе. Мною принимались различные меры и способы, способствующие преуспеянию в делах совет, отрядов и вообще нашей общей идеи. Бакич был суеверен, и я через свою дочь представил Бакичу искусного гадальщика на бобах – гражданина] г. Семипалатинска Аркадия Белова, находившегося в отряде (остался в Шара-Сумэ). Кроме сих лиц весьма ценным сотрудником считаю полковника Кокорева 30, который заведовал корпусным интендантством, который всегда вращался в кругу солдат и много способствовал разложению отряда. Кокорев остался в г. Кобдо после приказа Бакича о том, кто желает оставаться в отряде и кто желает уходить, препятствий не имеется. После сего в Кобдо осталось до 1000 человек, и ушло много из отряда по разным направлениям.

Во время стоянки на Сарыгунь-куре мною было сделано предложение (через посредство дочери) Бакичу войти в соглашение с Байкаловым 31и принять все его условия. Бакич, исходя из общего положения и учитывая состояние своего отряда, был согласен войти в переговоры с Байкаловым, но как раз в это время было издано распоряжение начштаба Смольнина 32о снятии осады, и мое намерение не имело успеха.

Затем после боя при Атамановке, состоя в обозе 11/ХП, когда обоз был готов к движению за хребет, я не послушал распоряжения Шеметова 33и вместе с дочерью открыто заявили, что более никуда двигаться не намерены. Это повлияло и на остальных, благодаря чему весь обоз остался.

До наступления на Атамановку было решено идти на Тес зимовать. Намечался и еще пункт Улясутай. По настоянию Казанцева 34, Сеерпаса и Смольнина решили идти на Атамановку. Куда побежал Бакич в настоящем не знаю. На р. Кобдо мною было завербовано из отряда три сотрудника вполне надежных – фамилии их: Прокофьев, Башарин и Часовский.

На вопрос – не имелась ли у Бакича контрразведка и как и где раскинуты ее сети? Отвечаю. Контрразведка у Бакича имелась, начальником которой состоял капитан Кузьминых 35. Неотлучно находилась при штабе. Из разведки лично знакомы мне, кроме Кузьминых – его заместитель Мальков (поручик) 36, Мальков остался в Бахтах, где исполняет обязанности следователя при Семиречоблачека. В Шара-Сумэ остался некто Балиев (чиновник воен[ного] времени). Здесь при отъезде остались Сочнев и Носов (поручик).

Назначались из Шара-Сумэ в район Бурчум – Бийск 10 человек с целью пропаганды под командой полковника Васильева, но вследствие того, что этот район был занят совет, войсками, посланные возвратились. О всем этом мною извещалось отделение в Чугучаке через тов. Еникеева.

К сему подписуюсь Н. Повираев Сотруд[ник] Штарма 5 и ВСВО А. Иванов

ГАНО. Ф. P-1146. On. 1. Д. 139. Л. 48–49. Подлинник. Рукопись.

Документ 2.

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА А. Н. ИШИМОВОЙ.

17 (?) декабря 1921 г.

Опрошенная гражданка Ишимова Александра Николаевна, 21 года, замужняя – показала нижеследующее: я крестьянка Оренбургский] губ. В[ерхне]-Уральскогоу[езда],Тирлянскойвол[ости].Получилаобразов[ание] в В[ерхне]-Уральской женской гимназии, кончила 7 классов. В 1917 году вышла в замужество за хорунжего 2 Шотдела Оренбургского] казач[ьего] войска – Михаила Степановича Ишимова. Революция и события 1918 года застали меня в следующем положении: 2 йОренбургский] каз[ачий] полк стоял в Минске, и я находилась здесь при муже. Когда же полк направился на Уфимский фронт, то все женщины оставались на месте, и я решила уехать к родителям в Верхнеуральск. Здесь по степени приближения советских] войск носились угрозы, что все семейства офицеров будут истреблены, в силу каковых обстоятельств я и мои родители направились в Троицк. Это было в 1919 году. Отсюда при отступлении белых войск мы продвинулись в Атбасар. Здесь, когда проходил Дутов, мы в числе других беженцев направились в Чугучак. В Семиреченской области, не доходя до Чугучака, в Бахтах, мы некоторое время проживали. Прибыли затем в Чугучак ранее войсковых частей более недели. В Чугучаке 37отец занялся торговлей. Сюда к нам приезжали из Бахтов какие-то люди, которые о чем-то тайно говорили с отцом. Я знала, что эти люди были большевики и что они желали иметь сведения о намерениях белых. Впоследствии, когда я сошлась с Бакичем, отец просил меня сообщать о всех совещаниях и решениях комсостава и о всем том, что можно услышать от Бакича или от посещавших его офицеров.