Коллектив авторов - Польша и Россия в первой трети XIX века

Отдельный раздел касался польской армии, она сохраняла национальные цвета мундира, собственную традиционную форму обмундирования, головной убор и т. д. В соответствии со ст. 29 польская армия предназначалась «для охраны польских границ», она постоянно должна была дислоцироваться в крае и использоваться только в Европе. Предусматривалось, что если русские войска будут находиться в Королевстве Польском или проходить через его территорию, то их содержание должно оплачиваться из казны империи.

Важнейшему социальному вопросу – о крестьянстве – отводилась одна из последних статей проекта. Отмечалось, что «многочисленный и полезный класс крестьян полностью сохраняет за собой право на личную свободу и приобретение земельной собственности». «Дух законов, служащих им, будет дышать особой отеческой заботой, а их целью явится постепенное приведение этого класса к подлинному и прочному благосостоянию», – провозглашалось в «Основах конституции». Таким образом, крестьяне продолжали оставаться лично свободными. Вполне понятно, что это положение проекта конституции, касавшееся польских крестьян, было далеко не безразлично для общественного мнения российского общества, прежде всего помещиков.

Заканчивался проект статьей, весьма эмоциональной по характеру и, судя по ее содержанию, написанной под диктовку российского императора. Она начиналась следующими словами: «Великая конституционная хартия, которую мы даем жителям нашего Королевства Польского, всегда должна рассматриваться как главные и святейшие узы, которыми это Королевство неразрывно и навечно будет связано с Всероссийским государством как в нашем лице, так и всех наших наследников и преемников». О том, что Александр I принимал непосредственное участие в подготовке документа, свидетельствует и сделанная им собственноручная приписка-указание: «Вышеписанные основы конституции Королевства Польского будут служить неизменным правилом и инструкцией новому временному правительству этого края. В Вене, 25/13 мая 1815 г.»

28 мая (9 июня) 1815 г. представители восьми держав подписали заключительный Генеральный акт, подводивший итоги Венского конгресса 308. В статье I этого документа констатировалось: «Герцогство Варшавское, за исключением тех областей и округов, коим в нижеследующих статьях положено иное назначение, навсегда присоединяется к Российской империи. Оно в силу своей Конституции будет в неразрывной с Россиею связи и во владении его величества императора Всероссийского, наследников его и преемников на вечные времена. Его императорское величество предполагает даровать, по своему благоусмотрению, внутреннее распространение сему государству, имеющему состоять под особенным управлением». К титулам российского императора добавлялся и титул царя (короля) польского. Ему предоставлялось право расширения территории Королевства Польского за счет его собственных владений. Далее заявлялось, что поляки, как российские подданные, так и австрийские и прусские, «будут иметь народных представителей и национальные государственные учреждения, согласные с тем образом политического существования, который каждым из вышеупомянутых правительств будет признан за полезнейший и приличнейший для них в кругу его владения». Иными словами, внутриполитическое устройство поделенных польских земель отдавалось на усмотрение держав, в состав которых они включались.

Следующие статьи касались польских территорий, отходивших к Пруссии и Австрии, а также Кракова, провозглашавшегося «на вечные времена вольным, независимым и совершенно неутральным городом» под «покровительством России, Австрии и Пруссии».

Действие статьи XI, в соответствии с которой для поляков предусматривалась амнистия, распространялось на все польские земли: «В Польше будет объявлено всем вообще и каждому в особенности полное и совершенное прощение, какого бы кто звания, пола и состояния ни был». Далее это положение конкретизировалось: «Впредь никто и никаким образом не может быть судим» за непосредственное или косвенное участие в «гражданских, военных или политических делах в Польше в какое бы то ни было время». Все судебные и следственные процессы по таким делам прекращались. Очень важным для имущего сословия был следующий пункт: «Запрещения на имущества и временные конфискации оных будут уничтожены, и никакое дело, по сим причинам начавшееся, не будет более производимо».

В кратком разделе о свободном судоходстве, который ввиду важности проблемы экономического восстановления польских земель был включен в Генеральный акт, давалась отсылка на договоры, заключенные между Россией и Австрией, Россией и Пруссией. В качестве приложения к акту прилагались постановления о свободном судоходстве по рекам 309.

6 (18) июня 1815 г. Правительствующему Сенату был дан указ «О форме титула его императорского величества». В нем заявлялось, что в связи с «присоединением к Империи Российской обширнейшей части Герцогства Варшавского под наименованием Польского Царства» признано необходимым «сделать прибавление и в императорском титуле». Отныне полный титул российского императора был таким: «Божиею поспешествующею милостью Мы, Александр Первый, Император и Самодержец Всероссийский: Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский, Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Польский, Царь Сибирский, Царь Херсониса Таврического, Государь Псковский и Великий Князь Смоленский, Литовский […]» 310.

Чарторыский в письме Александру I (оно датировано «не ранее 9 (21) июня 1815 г.») из Варшавы сообщал о церемонии провозглашения Королевства Польского и о настроениях среди поляков 311. 18 июня 1815 г. произошло сражение при Ватерлоо, окончательно решившее исход притязаний Наполеона, а тем самым и его собственную судьбу. Окончательно были похоронены и связанные с ним надежды части польского общества.

В Королевстве Польском был образован Временный правительствующий совет как административный орган. Председателем совета стал В. С. Ланской, а его членами – А. Чарторыский, Н. Н. Новосильцев, Т. Вавжецкий, Ф. К. Друцкий-Любецкий, «главным секретарем совета» – Ю. Шанявский. 10 (22) июня 1815 г. от имени совета было опубликовано «объявление», в котором провозглашалось: «Чтобы дать действительный ход Конституции Царства и чтобы дела сего края постепенно, без наглого [внезапного. – Г. М.] потрясения поставить на стези конституционного, вечно нерушимого порядка […] для предотвращения случайных недоразумений объявляем: что все, какого бы рода ни были, законы, постановления и учреждения остаются в прежней бывшей до сего времени силе и уважении и ни одно из них не перестанет быть действующим до того времени, пока особым постановлением правительства не будет уничтожено или заменено иным постановлением» 312.