Михаил Барятинский - Средний танк Pz.IV. «Рабочая лошадка»

8 июля боевая группа в составе разведотряда и дивизиона штурмовых орудий дивизии „Великая Германия“ вышла на большак (шоссе Белгород — Обоянь — Прим. авт .) и достигла высоты 260,8; затем эта группа повернула на запад, с тем чтобы оказать поддержку танковому полку дивизии и мотострелковому полку, которые обошли Верхопенье с востока. Однако село все еще удерживалось значительными силами противника, поэтому мотострелковый полк атаковал его с юга. На высоте 243,0 севернее села находились русские танки, имевшие прекрасный обзор и обстрел, и перед этой высотой атака танков и мотопехоты захлебнулась. Казалось, повсюду находятся русские танки, наносящие непрерывные удары по передовым частям дивизии „Великая Германия“.

За день боевая группа, действовавшая на правом фланге этой дивизии, отбила семь танковых контратак русских и уничтожила двадцать один танк Т-34. Командир 48-го танкового корпуса приказал дивизии „Великая Германия“ наступать в западном направлении, с тем чтобы оказать помощь 3-й танковой дивизии, на левом фланге которой создалась очень тяжелая обстановка. Ни высота 243,0, ни западная окраина Верхопенья в этот день не были взяты — больше не оставалось никаких сомнений в том, что наступательный порыв немецких войск иссяк, наступление провалилось».

Танк Pz.IV Ausf.F2. 23-я танковая дивизия, Восточный фронт, май 1942 года.

А вот как выглядят эти события в описании М.Е. Катукова: «Едва забрезжил рассвет (7 июля — Прим. авт .), как противник снова предпринял попытку прорваться на Обоянь. Главный удар он наносил по позициям 3-го механизированного и 31-го танкового корпусов. A.Л. Гетман (командир 6-го танкового корпуса — Прим. авт .) сообщил, что на его участке противник активности не проявляет. Но зато позвонивший мне С.М. Кривошеин (командир 3-го механизированного корпуса — Прим. авт .) не скрывал тревоги:

— Что-то невероятное, товарищ командующий! Противник сегодня бросил на наш участок до семисот танков и самоходок. Только против первой и третьей механизированных бригад наступает двести танков.

С такими цифрами нам еще не приходилось иметь дела. Впоследствии выяснилось, что в этот день гитлеровское командование бросило против 3-го механизированного корпуса весь 48-й танковый корпус и танковую дивизию СС „Адольф Гитлер“.

Танк Pz.IV Ausf.E из состава 21-й танковой дивизии Африканского корпуса в атаке. 1942 год.

Английский офицер осматривает подбитый, сгоревший и частично разрушенный взрывом боекомплекта Panzer IV Special. Северная Африка, лето 1942 года.

Сосредоточив столь огромные силы на узком, 10-километровом участке, немецкое командование рассчитывало, что ему удастся мощным танковым тараном пробить нашу оборону.

Каждая танковая бригада, каждое подразделение приумножили свой боевой счет на Курской дуге. Так, 49-я танковая бригада только за первые сутки боев, взаимодействуя на первой оборонительной полосе с частями 6-й армии, уничтожила 65 танков, в том числе 10 „тигров“, 5 бронетранспортеров, 10 орудий, 2 самоходные пушки, 6 автомашин и более 1000 солдат и офицеров.

Прорвать нашу оборону противнику так и не удалось. Он лишь потеснил 3-й механизированный корпус на 5–6 километров».

Будет справедливым признать, что для обоих приведенных отрывков характерна определенная тенденциозность в освещении событий. Из воспоминаний советского военачальника следует, что наша 49-я танковая бригада за один день подбила 10 «тигров», а ведь у немцев в 48-м танковом корпусе их было всего 15! С учетом 13 «тигров» моторизованной дивизии «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер», также наступавшей в полосе 3-го мехкорпуса, получается только 28! Если же попытаться сложить все «тигры», «уничтоженные» на страницах мемуаров Катукова, посвященных Курской дуге, то получится намного больше. Впрочем, дело тут, по-видимому, не только в желании различных частей и подразделений записать на свой боевой счет побольше «тигров», но и в том, что в горячке боя за настоящие «тигры» принимали «тигры типа 4» — средние танки Pz.IV.

Pz.IV Ausf.F2, захваченные Красной Армией, Северный Кавказ, декабрь 1942 года. Судя по внешнему виду машин, они, видимо, были брошены экипажами.

По немецким данным, в течение июля и августа 1943 года было потеряно 570 «четверок». Для сравнения, за это же время «тигров» было потеряно 73 единицы, что свидетельствует как об устойчивости того или иного танка на поле боя, так и об интенсивности их использования. Всего же в 1943 году потери составили 2402 единицы Pz.IV, из которых только 161 машину удалось отремонтировать и вернуть в строй.

В 1944 году организация немецкой танковой дивизии претерпела существенные изменения. Первый батальон танкового полка получил танки Pz.V «Пантера», второй был укомплектован Pz.IV. На самом же деле «пантеры» поступили на вооружение не всех танковых дивизий Вермахта. В ряде соединений оба батальона имели только Pz.IV.

Так, скажем, обстояло дело в 21-й танковой дивизии, дислоцировавшейся во Франции. Вскоре после получения утром 6 июня 1944 года сообщения о начале высадки союзных войск в Нормандии дивизия, в строю которой находились 127 танков Pz.IV и 40 штурмовых орудий, начала движение на север, спеша нанести удар по противнику. Этому продвижению помешал захват англичанами единственного моста через р. Орн севернее Кана. Было уже около 16.30, когда немецкие войска подготовились к первой с момента вторжения союзников крупной танковой контратаке против 3-й английской дивизии, высадившейся в ходе операции «Оверлорд».

С плацдарма английских войск докладывали, что на их позиции движется сразу несколько танковых колонн противника. Натолкнувшись на организованную и плотную стену огня, немцы начали откатываться к западу. В районе высоты 61 они встретились с батальоном 27-й английской бронетанковой бригады, имевшим на вооружении танки «Шерман Файерфлай» с 17-фунтовыми пушками. Для немцев эта встреча оказалась катастрофической: за несколько минут было уничтожено 13 боевых машин.

Характерные особенности башни Ausf.G.