Семен Федосеев - Первые германские танки. «Тевтонский ответ»

Германская пехота начала наступление после короткой артиллерийской подготовки с применением химических снарядов, в ходе которой была подавлена британская артиллерия, разрушены окопы первой линии, дезорганизованы связь и управление. Туман способствовал атаке германской пехоты, но он, же затруднил действия немногочисленных германских танков, четыре танка A7V 1-го «штурмового отделения» под командой капитана Грайфа и пять танков Mk IV, двинувшиеся утром в бой, из-за тумана часто теряли связь с пехотой и действительно «продвигались независимо», как требовала инструкция по их применению. У двух A7V (№№ 505 и 507) уже в ходе боя выявились технические дефекты, а два — №№ 501 и 506 — действовали более-менее удачно и помогли в нескольких пунктах германской пехоте с небольшими потерями захватить британские укрепленные позиции. Этому способствовало и то, что вместе с танками на этом участке действовали не только пехотинцы и минометчики линейного 128-го пехотного полка, но и две роты 5-го штурмового батальона, а также пулеметная и легкоминометная рота этого батальона и огнеметный взвод. К началу следующего дня из всех A7V боеспособность сохранял только танк № 501. Mk IV не выполнили поставленных им на 21 марта задач — два танка выведены из строя артиллерийским огнем, у двух оказалось недостаточно горючего (Mk IV были крайне «неэкономичны» в расходовании бензина), но один смог вступить в бой с противником — здесь, кстати, тоже действовали подразделения 5-го штурмового батальона. Ограниченность результатов и, как оказалось. слабый грунт на пути движения танков не позволили объективно судить об их эффективности. Тем не менее за первые сутки операции танки продвинулись на 8 км в глубину британской обороны — максимальное продвижение 18-й армии за этот день. Армия привела противника в полное расстройство, в то время как 2-я и 17-я армии, действовавшие севернее, едва продвинулись за передовые траншеи. Конечно, в этом куда большую роль сыграли достигнутая германцами внезапность, высокие плотности артиллерии, непродолжительная, но мощная артиллерийская подготовка, быстрый темп операции с продвижением частей в глубь обороны для захвата узловых пунктов, инициатива пехотных командиров, использование резервов на направлении наметившегося успеха, но и танки оказали войскам большие услуги. А впечатление, произведенное ими в первый день на британских солдат, немногим уступает ужасу германской пехоты на Сомме в сентябре 1916-го.

Экипаж танка A7V из состава 1-го «штурмового отделения». Танк — с корпусом «Рёхлинг», пестрой камуфляжной окраской и «железными крестами». Обратим внимание на сочетание элементов экипировки экипажа — можно увидеть обычную полевую форму с поясным ремнем и без него, солдатские бескозырки, стальные шлемы и защитные «шоферские» шлемы. Офицер — в плаще.

Стоит отметить, что весеннее германское наступление 1918 года показало и неготовность союзников к борьбе с германскими танками. Видимо, успокоенные своим первенством в применении танков, англичане и французы почти не занимались проблемами противотанковой обороны. Вполне ожидая, что Германия сможет создать собственные танки и использовать их в наступлении, союзники почти ничего не сделали, чтобы подготовиться к их встрече. Тот факт, что действия немногочисленных германских танков не нашли отражения в британских реляциях, принято объяснять тем, что британские солдаты и офицеры на этом участке были либо убиты, либо взяты в плен, а от остальных частей немногочисленные танки укрыл туман. Впрочем, отметить роль танков в этой операции не счел нужным и генерал Людендорф в своих воспоминаниях о войне. Воспитанник старой прусской военной школы, он куда больше внимания уделил обстрелу Парижа из сверхдальнойбойной пушки, известной как «Колоссаль» — «чуда науки и техники, выдающегося достижения фирмы Круппа» — хотя этот обстрел не дал ничего, кроме подтверждения возможности стрельбы на 120 км, и никак не повлиял на ход боев. Ну а танки немцам пришлось оттянуть в лагерь близ Шарлеруа — семь из девяти пошедших в бой машин нуждались в серьезном ремонте. Танк № 507 еще и «уронили» при погрузке на железнодорожную платформу 27 марта на станции Сен-Кантен. К началу подготовки нового наступления машины все еще ремонтировались в мастерских В.А.К.Р. 20. Поэтому танки 1-го «штурмового отделения» были переданы продолжавшему свое формирование 3-му отделению, взамен 1-е отделение получило новые с номерами шасси 526, 527, 541, 560 и 562 (эти танки были уже оснащены описанной выше «системой управления огнем», люком командира и компасом в рубке) — благо все A7V размещались в одном лагере. В первых числах апреля 1-е «штурмовое отделение» хотели использовать в атаке на Сен-Гобен, но все намеченные объекты и позиции здесь были захвачены германской пехотой прежде, чем танки могли прибыть на место. Танки 2-го и 3-го «штурмовых отделений» в ходе той же операции «Михаэль» помогли частям 18-й армии также в захвате Нуайон и Мондидье 27 марта, где действовали против французских частей. После появления германских танков на поле боя германская пресса заговорила о том, что «только немецкий гений мог развернуть все средства и возможности, доступные танкам». Столь крутой поворот в оценке танков был логичным в плане пропагандистского обеспечения, но далек от действительности. За 15 суток в ходе операции «Михаэль» германские войска на фронте 50 км продвинулись на глубину до 30–35 км, но в развитии операции танки участия не принимали.

Интересно замечание об этой операции германского военного автора О. фон Мозера: «уже теперь пришлось столкнуться почти с непреодолимыми затруднениями при подвозе боевых припасов к передовой немецкой линии через поле воронок». По-прежнему требовались гусеничные трактора-транспортеры.

Танк A7V из состава 1 — го «штурмового отделения» во время показательных учений в Саши в октябре 1918 г.

У ВИЛЛЕР-БРЕТОННЕ. В первый день наступления во Фландрии на р. Лис (операция «Георг», более известная под уменьшительным прозвищем «Жоржетта», 9-30 апреля 1918 г.) три германских танковых «штурмовых отделения» действовали в полосе 6-й германской армии против британских и португальских частей в полосе между Армантьером и каналом Ля-Бассе. В бой пошли только 14 танков A7V, 15-й (танк № 562) сломался еще в ходе тренировок в лагере в Шарлеруа. 9 апреля в 4:05 утра германская артиллерия начала интенсивный обстрел позиций противника на этом участке, поставив на его флангах химические заграждения с использованием иприта (прием «заипричивания» флангов атаки танков и пехоты войдет во многие наставления 1920-1930-х годов). В 7:30 утра пехота начала атаки небольшими группами. В 9:00 после вновь усилившегося артиллерийского обстрела в атаку перешли основные силы, в некоторых местах поддержанные танками. Почти на всем фронте германцам удалось продвинуться в глубь обороны противника на глубину от 11 до 30 км, отбросив противника и заставив его очистить выступ фронта у Ипра. К 12 апреля германцы были близки к важному железнодорожному узлу Хазберук. Британцы готовы были уже эвакуировать свои основные базы в Дюнкерке и Кале. Но к 14 апреля сила атак ослабла. В последующем ходе этого наступления германские танки уже не участвовали. Здесь германская армия повторяла опыт британцев и французов в 1917 году — после первых же боев силы танковых частей иссякали, и в дальнейшем бои шли уже практически без них. Наиболее известен бой с участием A7V у Виллер-Бретоне 24 апреля 1918 г. Об операции, в ходе которой это произошло, генерал Людендорф записал после войны коротко: «После основательной подготовки 2-я армия, используя танки, попыталась 24 апреля улучшить свои позиции у Виллер-Бретонне. Ей удалось продвинуться вперед, но удержать занятую территорию она не смогла».