Хаген Шульце - Краткая история Германии

В подобной ситуации надежды людей обращались не к парламентариям в рейхстаге, а к двум полководцам — Паулю фон Гинденбургу и Эриху Людендорфу. Ни один генерал и уж тем более ни один политик не был и близко так популярен, как эти стратегические близнецы, которые после победы над русскими армиями в Восточной Пруссии в 1914 г. казались подобными св. Георгию после умерщвления дракона. Именем Гинденбурга назывались улицы и площади, его портрет можно было увидеть в любой мелочной лавочке патриотически настроенного хозяина, он был невероятно популярен в народе и куда более любим, нежели кайзер. Назначение народных героев на высшие посты в верховном командовании 29 августа 1916 г. было своего рода плебисцитом, давшим военной верхушке такую степень легитимности, которой не располагал и избранный в 1912 г. рейхстаг. Но облик военного руководства определял не Гинденбург, а его помощник, первый генерал-квартирмейстер Эрих Людендорф. Он был первым генералом в прусско-немецкой военной истории, который, будучи выходцем из буржуазии, достиг столь высокого поста, и его взгляд устремлялся за пределы чисто военно-технических проблем. Политика, писал Людендорф позже, ставя взгляды Клаузевица [47] Карл фон Клаузевиц (1780–1831) — немецкий военный теоретик и историк, генерал-майор прусской армии. В работе «О войне» сформулировал положение о войне как продолжении политики. с ног на голову, всегда война, а мир — иллюзия штатских слабаков. Исходя из этого утверждения, Людендорф полагал, что военное и политическое руководство должно быть единым. Только военный руководитель был, по его мнению, в состоянии так организовать нацию, чтобы она могла вести войну тотально, и для этого нужна была всеобщая мобилизация.

То, что генерал-буржуа Людендорф начал воплощать в жизнь с конца 1916 г., издавна являлось темной стороной буржуазного духа. Вновь была реанимирована идея о том, что война должна быть «очищена» от традиционных сдерживающих начал («Ты — ничто, твой народ — все») идея, которая создавала предпосылку тоталитарной диктатуры. Позже как Ленин, так и Гитлер не без оснований считали организацию военной экономики Германии, осуществленную Людендорфом в последние военные годы, образцовой.

Но ничто не помогало. Социальное и внутриполитическое положение продолжало обостряться. Большевистская Октябрьская революция соединила в Германии движение протеста, вызванное бедственной продовольственной ситуацией, с политическими лозунгами и тем самым заложила основу для формирования революционных настроений среди рабочих военных предприятий, солдат-тыловиков и моряков во флоте. Немецкие фронтовые части были полностью обескровлены, большое германское наступление в марте 1918 г. оказалось кровавым просчетом, а контрнаступление союзников в августе позволило им вклиниться глубоко в расположение немецких войск.

Союзники Германии — Австро-Венгрия и Турция зондировали возможность заключения мира, а 28 октября капитулировала Болгария, выступавшая на стороне Германии. На другой день Людендорф потерял сознание из-за нервного истощения. Опасаясь нового — и уже окончательного — прорыва союзных войск на Западе, он потребовал немедленного перемирия.

Требование Людендорфа само по себе было разумным, равно как и его требование перед передачей германской просьбы о перемирии реорганизовать имперское правительство при решающем участии партий, входивших в «межфракционный комитет». Только правительство, опиравшееся на парламентское большинство, было в состоянии заручиться согласием союзников на заключение в будущем приемлемого мира. Тем не менее развитие событий в тот момент и с такими последствиями было поистине роковым. Во-первых, потому, что германская демократия была рождена не самими партиями и парламентом, а явилась следствием действий пребывавшего в беспомощности Генерального штаба. Во-вторых, потому, что веймарская демократия возникла в худший из возможных моментов, в миг поражения, с которым должны были навсегда остаться связанными ее становление и ее mison d'etre [48] Разумное основание (фр.). . И наконец, ход развития был роковым потому, что переговоры о перемирии предстояло вести теперь гражданским политикам, а не тем, кто нес прямую ответственность за положение на фронтах, т. е. представителям Верховного командования. Соединив требование о перемирии с требованием о парламентаризации, Людендорф взвалил ответственность на удобного козла отпущения. Уже создавалась легенда об ударе кинжалом в спину, позже отравлявшая общественно-политическую атмосферу Веймарской республики.

Для превращения империи из полуабсолютистского авторитарного государства в парламентскую демократию следовало изменить лишь несколько положений имперской конституции, созданной Бисмарком. Отныне рейхсканцлер нуждался в доверии рейхстага и нес ответственность за политику. Назначение офицеров и чиновников требовало его визы, и рейхстаг должен был впредь одобрять объявление войны и заключение мира. Этого было достаточно для революционного преобразования конституционной системы в Германии.

Немецкий народ не почувствовал значимости изменений. Людей с улицы волновал теперь не текст конституции, а путь к миру. Динамика внутриполитических событий принимала стихийный характер. 29 октября 1918 г. матросы морского флота в Киле и Вильгельмсхафене вышли из повиновения и создали революционные комитеты. Восстание распространялось волнообразно — сначала на другие гарнизоны побережья, потом по всей стране. По-настоящему удивительной была не революция, представлявшая собой, собственно, не более чем настроение совершенно обессиленного населения «без меня», а полная пассивность властвовавших до сих пор сил. Династии, правившие веками, отказывались от своих прав без какого бы то ни было противодействия, и не нашлось ни одного лейтенанта гвардии, который встал бы на их защиту. Едва ли вызвало общественный интерес и отречение Вильгельма II, 9 ноября 1918 г. отправившегося в изгнание в Голландию, — гораздо больше занимал вопрос о том, как справиться с катастрофой военного поражения и предстоявшим новым вариантом русской революции с ее ужасами. Два дня спустя еще занимавший свою должность императорский статс-секретарь и депутат партии Центра Матиас Эрцбергер подписал перемирие в железнодорожном вагоне в лесу под Компьеном. Первая мировая война окончилась. Она стоила около 10 млн. погибших, их них 2 млн. немцев. Но в Германии война продолжалась — на сей раз гражданская.

Ситуация после краха Германии на второй неделе ноября 1918 г. характеризовалась неустойчивым равновесием трех группировок, боровшихся за власть. Наряду с остатками старых государственных структур, армии и управленческого аппарата существовали умеренные силы большинства рейхстага, которое образовалось в 1917 г. Речь идет о социал-демократах, Центре и левых либералах, выступавших за преобразование монархического авторитарного государства в современное демократическое государство при принципиальном сохранении существовавших экономических и социальных структур, т. е. стремившихся в известной степени завершить революцию 1848 г. Этим силам черно-красно-золотой революции противостояли приверженцы революции красной — разнородное объединение левореволюционных групп, прежде всего «Союз Спартака» во главе с Розой Люксембург и Карлом Либкнехтом. Они, имея в виду русскую Октябрьскую революцию и различные модели Советов, принципиально отвергали парламентаризм и стремились к созданию социалистического государства, к перевороту, который охватывал бы в равной степени экономику и общество.