Игорь Стодеревский - Автобиография. Записки офицера спецназа ГРУ

Метание ножей. Слева от меня Юрий Цыганов

Мы с Юрой Цыгановым часто устраивали по воскресеньям спортивные соревнования между нашими ротами. Там было много различных этапов и упражнений, но в конце обязательно мы с ним метали ножи.

Для метания самый лучший это штык-нож от автомата АК, тот старый, прямой как кинжал. На неделю роте хватало 10 штук, их разбивали вдрызг. Но на складе бригады, их было великое множество, и поэтому проблемы с заменой не было, главное было сдать лезвие.

В спецназе каждый офицер стремился, что-то делать лучше всех. Юра Цыганов мог пробежать кросс длиной, вы просто не поверите, в 125 км. Он покупал билет на автобус Ташкент — Чимкент, ставил туда вещи, а сам бежал до Чимкента.

Саша Чубаров стрелял как асс из любого положения (в последствии заместитель министра обороны Таджикистана, а затем генерал Российской Армии).

А вот Федя Волох, командир группы, виртуозно метал топоры, точнее не большие туристические топорики, с расстояния около 15 метров.

Вообще высшим званием у нас в бригаде для спецназовца было, если его называли Рексом. Человек, носящий такое звание, был сплавом физического совершенства и высокого профессионализма, обладал сильными волевыми качествами и прекрасными организаторскими способностями. Такой человек являлся как бы эталоном для других, они видели, к чему надо стремиться. И важно, что такой титул сверху никто не присваивал. Он не давался официально. Его присваивала солдатская молва. Среди Рексов были как офицеры, прапорщики, так и солдаты. Я не буду называть этих ребят. Прошло много лет, что-то я забыл и могу не заслуженно кого-то обидеть.

Там же за казармой, на четырёх столбах, на высоте 2,5 метра, был установлен квадрат из досок, в который, как в люк, обязан был влезть каждый солдат. Сделать это было не просто. Надо было, подпрыгнув, положить кисти рук на плоскую доску, а затем, сделав подъём силой, влезть в проём. Не у каждого, и не сразу это получалось, но тренироваться он мог сколько угодно, далеко ходить не надо.

Весь личный состав прекрасно стрелял из всех видов стрелкового оружия, в основном только на отлично. Помню на одной из проверок, рядом с нами проводились стрельбы подразделений парашютно-десантного полка расквартированного в п. Аранча, это рядом с Чирчиком. Так вот на огневом рубеже стоял командир полка и каждому отстрелявшему на отлично вручал пять рублей, тогда это было больше чем месячная получка солдата

Когда он, по-соседски, подошёл к нам, и рассказал о придуманном им стимуле, командир отряда сказал, что нам это не походит мы страну обанкротим. Из роты у меня только четверо тогда отстреляли на хорошо, остальные на отлично. И так во всех ротах. Каждая рота минимум два дня в неделю выходила на стрельбище. Стрельба днём, а затем ночью. Несколько проблемной была только стрельба из пистолета. В спецназе каждому солдату, кроме основного оружия, по штату полагался ещё и пистолет. Стреляли и из пистолета Макарова и из АО-44, это пистолет для бесшумной стрельбы.

Обучали солдат и не стандартным приёмам стрельбы. Ну, например, стрельба от бедра и стрельба на вскидку. Это мы старались проводить в конце каждого занятия по практической стрельбе. Иногда устраивали соревнования между офицерами или сержантами. Два человека ложатся на огневой рубеж, поднимаются все мишени, которые находятся на этих направлениях. Стрельба ведётся одиночными выстрелами. Задача как можно быстрее поразить свои мишени и затем можно переходить на мишени товарища. Получается своеобразная дуэль.

Не стандартными иногда были и проверки по огневой подготовке. Приехала комиссия из Алма-Аты, мы тогда относились к САВО, и потребовала, чтобы каждый второй, стрелял с левой руки. Мы, конечно, возмутились, стали доказывать, что такого нет в Курсе стрельб. На, что председатель комиссии заявил, что ему наплевать, что там, в Курсе стрельб. Командующий округом сказал, что у него спецназ стреляет со всех рук одинаково хорошо, и поэтому приказал так провести проверку по огневой подготовке. Выхода не было, пришлось всех офицеров, сержантов, и лучших солдат отправлять на стрельбу с левой руки, левшей в отряде оказалось всего человека четыре. Но мы с задачей справились, отстреляли на отлично. И тут новый казус. Командующий, а это был генерал армии Лященко Н.Г., за отличную стрельбу подарил бригаде, сейчас уже точно не помню, толи один, толи два вагона боеприпасов. И мы всей бригадой целую неделю не вылезали со стрельбища, было приказано израсходовать боеприпасы ещё в этом же периоде обучения. Настрелялись до тошноты.

Но стрелять приходилось не только на стрельбище. Был случай, когда я, будучи начальником гарнизонного караула, был вынужден применить оружие.

А было это так. Ко мне подошёл выводной и доложил, что один из арестованных, находящихся на гауптвахте, открыто отказывается выполнять его требования. Солдат дослуживал в армии последние дни, выйдя с гауптвахты, он должен был быть уволен. Неповиновение было демонстративным. Стоя на плацу перед входом в комендатуру он отказывался зайти в камеру, мотивируя тем, что ещё не надышался. Я подошёл и приказал ему выполнить приказ, он никак не отреагировал. Я повторил приказ сквозь зубы, и предупредил, что применю оружие. Опять ни какой реакции, он видимо думал, что я просто его пугаю. Вынув пистолет, я сделал предупредительный выстрел вверх, и, приставив пистолет ему в бок, приказал бежать в камеру. Видимо вид у меня был решительный, так как солдат сорвался с места как при старте на сто метров. Потом целую неделю было разбирательство. Ни кто до этого ещё, по такому поводу, в карауле не стрелял. Меня пытались обвинить в превышении власти. Но как потом, оказалось, действовал я строго по уставу. В одной из статей которого, я нашёл, что при беспорядках на гауптвахте, начальник караула имеет право применять оружие сам, или даже составом караула. И меня оставили в покое.

Мне никогда в жизни, во сне не снились кошмары, открытое неповиновение подчиненного, вот это мне иногда снилось. Самое опасное в Армии это неповиновение и командир должен принять все возможные, и как я считаю, не возможные меры, к пресечению подобного.

Уже став командиром отряда, я был в наряде дежурным по караулам.

Для не посвященных, объясняю, что в каждой части есть свои караулы. Но объекты гарнизонного масштаба охраняются частями гарнизона по очереди, вот они и подчиняются дежурному по караулам. Ему же подчиняются наряды патрулей, выделяемые частями для поддержания порядка в гарнизоне.

Начальник караула доложил мне, что арестованные саботируют занятия по строевой подготовке. Как мне доложил начкар, их на это подбил курсант четвёртого курса танкового училища, тоже сидящий на гауптвахте. Открытого неповиновения не было, они просто ходили по кругу как зэки в тюрьме. Надо было что-то делать. Наши солдаты с интересом смотрели, чем же это всё закончиться.