Игорь Стодеревский - Автобиография. Записки офицера спецназа ГРУ

В боевых буднях незаметно пролетел месяц. На день Октябрьской революции мы пригласили к себе в гости руководство провинции. Показали им технику и вооружение отряда, рукопашные бои, ну и в конце концерт нашего эстрадного ансамбля.

Демонстрация техники и вооружения отряда руководству провинции Саманган.

7 ноября 1982 года.

Показательная стрельба из БМП-2.

Фото на память, в центре губернатором провинции Саманган.

С двумя афганскими комбатами, слева Султан, справа Махмуд.

Ката с оружием.

Рукопашный бой.

Выступление эстрадного ансамбля отряда «Голубые береты».

Ансамбль «Голубые береты» мы начали создавать ещё в 1981 году. Специально отправляли ребят домой в отпуск, и они привозили музыкальные инструменты. У истоков ансамбля стояли: старший лейтенант Михалёв В.Н. (погиб под Акчёй в 1981 году), старший лейтенант Доманин В.В. (умер в Кабульском госпитале от тифа в 1983 году), лейтенант Прокопенко В.Н.

С ансамблем «Голубые береты», второй справа ст лейтенант Доманин В.В., третий лейтенант Прокопенко В.Н.

Кто дал название ансамблю я не помню. Но у известного ансамбля ВДВ имя мы не украли, мы были раньше.

Не всё было так безоблачно в отряде с морально-боевым духом, как хотелось бы. Было у нас два проявления трусости, но на общем фоне готовности в любое время идти в бой, погоды они не делали, тем более что носили скрытый характер.

А было это так. Перед выходом на одну из операций в составе отряда мне доложили, что у одной из «Шилок» перерезан шланг автомата подачи боеприпасов и естественно она не боеготовая. Я не поверил, что шланг перерезан и послал особиста проверить. Он, проверив, подтвердил. Разбираться было не когда. Мы, оставив машину, ушли на операцию. По возвращению было проведено расследование, но оно ничего не дало. Причину не установили, кто и для чего это сделал. Когда тоже самое, с той же машиной, повторилось перед выходом на очередную операцию, я понял, у кого-то из экипажа сдали нервы. И нашёл способ побороть трусость. Экипаж машины, в полном составе, я придал одной из рот. А воевать в пешем строю, это пострашнее, чем сидеть в бронированной машине. Всё. После этого всё прекратилось.

За два года такое было только эти два раза, и видимо с одним и тем же человеком.

Было обратное, когда ко мне подошёл заведующий продовольственным складом прапорщик Алёшин и, ссылаясь на приказ Командующего Армией, попросился на операцию. По нашим меркам он был уже совсем дед, 44 года. Для сравнения мне, самому старому в отряде, было 34 года. Пытался его отговорить. Тем более что в Союзе у него осталось четверо детей. Ни в какую. Говорит, что ему стыдно, один он не бывает на операциях. Договорились, что два раза сходит и всё.

Самым большим наказанием для солдата было, не взять его, за какие-то дисциплинарные проступки, на операцию. Один раз даже было такое, что солдат приходил ко мне с жалобой на ротного, что тот, уже второй раз, не берёт его на операцию. И это чуть ли не со слезами на глазах.

Как-то пришлось и начпрода отряда, старшего лейтенанта Ольховик, в засаду отправить.

Мне доложили, что группа, вернувшаяся с засады, было плохо обеспечена продовольствием. Ольховик хороший офицер, но допустил существенную ошибку, не проконтролировал, как его подчиненные обеспечили группу. Чтобы он почувствовал, как людям тяжело сутками лежать в засаде, да ещё при этом не иметь всё положенное, на следующий день я его назначил в одну из групп уходящих на засаду.

Парень он был высокого роста, довольно крепкого телосложения и, на мой взгляд, имел килограммов пять лишнего веса. Он был назначен пулемётчиком и получил пулемёт ПК, который весит около 10 кг. Со своей задачей, как мне доложил командир группы, он справился. Больше промашек у него не было.

С этим офицером судьба меня сводила ещё один раз. Когда я уже командовал полком под Тбилиси, Ольховик был начальником вещевой службы одного из полков нашей дивизии.

В начале октября 1982 года уехал по замене в Союз мой брат Юрий. Дело в том, что мама написала письмо Министру обороны о том, что у неё два сына и оба находятся в Афганистане. Она жена офицера и понимает, что это дело большой государственной важности, но если есть возможность, просит, чтобы одного вернули. Всё это по радио мне передал начальник разведки 40 Армии. И сказал, что Министр обороны приказал одного из нас убрать в Союз. Он хотел, чтобы я решил, кого из нас включать в приказ. Я попросил включить брата.

Фото с братом

Юрий Стодеревский прощается с боевым знаменем отряда.

Юра потом высказывал свои «фе», и мне и маме. После года участия в боевых действиях ему было противно снова белить бордюры, так мы называли отрыв личного состава на различные хозяйственные вопросы.

При планировании боевых действий я старался максимально продумывать все, казалось бы мелочи. Помнил науку Р.П. Мосолова — «три П». И железное правило — ни кто и ни когда, не должен знать, куда ты идёшь. У меня был показательный случай.