Ромуальд Чикалов - Новая история стран Европы и Северной Америки (1815-1918)

Суфражизм оставил заметный след в социально-политической истории Англии. Движение за избирательные права британских женщин связано с двумя событиями. В 1864 г. в Лондоне знаменитый философ и член парламента Джон Стюарт Милль издал книгу «О подчинении женщины» и в 1866 г. он же внес на обсуждение Палаты общин петицию, подписанную полутора тысячами женщин, и поправку к биллю о второй парламентской реформе. Она предусматривала возможность предоставления женщинам избирательных прав на одинаковых с мужчинами условиях. За поправку в 1867 г. проголосовали 74 депутата, что было признанием наличия проблемы.

На протяжении второй половины XIX в. в стране действовал ряд женских суфражистских организаций. Свою деятельность они ограничивали выступлениями на митингах, распространением пропагандистской литературы, организацией манифестаций, отчего слыли умеренными. В 1897 г. Миллисент Фосетт , объединив разрозненные группы умеренных суфражисток, образовала Национальный союз женских суфражистских обществ. На первых порах эта организация выступала как внепартийная и апеллировала ко всем политикам, поддерживавшим идею предоставления женщинам права голоса. Но среди их сторонников преобладали либералы. Многие из них были влиятельными членами Палаты общин. При их помощи умеренные суфражистки надеялись провести через парламент законопроект о наделении женщин избирательными правами. Требования не простирались далее установления единых для мужчин и женщин условий зачисления в электоральный состав: раз не все мужчины в Англии выбирают, то и не все женщины должны его иметь. Но, полагали они, несправедливо лишать голоса на парламентских выборах тех, кто обладал собственностью. По их расчетам, женщин, которые могли бы стать избирательницами, набралось бы в Англии около 1,5 млн на более чем 7 млн избирателей-мужчин.

Тактика умеренных суфражисток оказалась малоэффективной: билль о распространении на женщин избирательного права несколько раз принимался Палатой общин в течение последней трети XIX в., а затем в 1904, 1908, 1910 и 1911 гг., но только во втором чтении, тогда как парламентская процедура предусматривала и третье, до которого дело не доходило. Поэтому в начале XX в. часть сторонниц женских политических прав перешла к воинствующим методам ведения кампаний. В 1903 г. член Лейбористской партии Эммелин Панкхерст создала милитантскую (от англ, militant – воинствующий, боец) суфражистскую организацию Женский социально-политический союз (ЖСПС). Состав ЖСПС отличался неоднородностью. С одной стороны, у него была прочная опора в рабочем движении: имел своих представителей в тред-юнионах, принимал участие в мероприятиях социалистических и рабочих организаций, с другой – в ЖСПС входило немало «светских» дам, в избытке имевших и средства, и время, которые они могли тратить на общественную деятельность. В своей программе ЖСПС ратовал за единые для мужчин и женщин условия зачисления в электоральный состав, т. е. придерживался взглядов, сходных со взглядами умеренных суфражисток.

Поскольку парламент не прислушивался к доводам суфражисток, ЖСПС прибег к действиям, которые влекли за собой скандальные последствия или были связаны с нарушением общественного порядка. Суфражистки прерывали церковные богослужения и при появлении короля открыто оскорбляли его. На митингах и манифестациях нарушали порядок: кричали, прерывали ораторов неуместными вопросами, звонили колокольчиками, скандировали лозунги. Но это было только начало. Действия суфражисток становились все более дерзкими и вызывающими. Несколько женщин, прикрепив себя специальными браслетами без ключей к решеткам в галерее парламента, спровоцировали шумный скандал. Аналогичные сцены устроили у резиденции премьер-министра на Даунинг-стрит, у домов нескольких министров и даже у Букингемского дворца. Более того, 1 марта 1912 г. по заранее обусловленному сигналу от ударов молотками и булыжниками разлетелись почти все витрины на главных торговых улицах Лондона. Суфражистки выливали кислоту из пузырьков в избирательные урны, бросали тлеющие тряпки в почтовые ящики. Дошло до того, что началась полоса уничтожения произведений искусства на публичных выставках, поджогов домов, взрывов небольших самодельных бомб в общественных местах. В течение целого дня была полностью прервана телеграфная и телефонная связь между Глазго и Лондоном [276]. Все эти акции вынуждали полицейских применять жесткие меры вплоть до ареста. Многочисленные судебные приговоры не останавливали суфражисток – сама Панкхерст только в 1913–1914 гг. 10 раз отбывала тюремный срок. Значительная часть населения осудила террористические методы суфражисток.

Разразившаяся Первая мировая война на время сняла с повестки дня вопрос о женском избирательном праве. Суфражистки прекратили «кампании протеста» и направили силы на помощь фронту и нации. Большинство членов ЖСПС перешло к активной работе на оборону, а Панкхерст стала правительственным экспертом по вовлечению женщин в промышленное производство. В ответ правительство амнистировало всех находившихся в заключении членов ЖСПС. И все же вопрос о женских избирательных правах вновь зазвучал в парламенте еще до завершения войны. В 1917 г. коалиционное правительство Д. Ллойд Джорджа внесло в парламент законопроект новой избирательной реформы. Он предусматривал право голоса для всех женщин, но лишь с 30 лет, а возможность баллотироваться в парламент – с 21 года. В феврале 1918 г. билль приобрел силу закона. В 1928 г. и активное, и пассивное избирательное право предоставили женщинам наравне с мужчинами по достижении 21 года.

Французская революция конца XVIII в. оставила женщин с меньшими политическими и гражданскими правами, чем они имели до ее начала. И хотя «Декларация прав человека и гражданина» провозгласила, что «все люди рождаются свободными и равными в правах», женщины остались вне категории свободных и равных граждан. Это в равной степени относилось не только к общественной, но и к приватной жизни француженок. Введенный в действие в 1804 г. Гражданский кодекс (Кодекс Наполеона) гарантировал для мужа и отца абсолютное главенство в семье, а жена и мать рассматривались как недееспособные. Кодекс провозглашал: «Муж обязан оказывать покровительство своей жене, жена – послушание мужу… Жена обязана жить вместе с мужем и следовать за ним всюду, где он решит находиться» [277]. Замужняя женщина не могла выступать свидетелем в делах. Если она оставляла дом мужа, то могла быть возвращена обратно представителями власти и принуждена «исполнять свои обязанности». Если, например, в Северной Франции в первой половине XIX в. женщины еще сохраняли некоторую роль в управлении семейной фирмой, работая в качестве бухгалтеров и секретарей, то во второй половине века они уединились в своих домах, расположенных теперь далеко от предприятия, с которым уже не имели ничего общего.