Михаил Елисеев - Войны Суздальской Руси

Однако, оказавшись под рукой Всеволода, Ростовское княжество до поры до времени не испытывало каких-либо изменений в своем внутреннем устройстве. Судя по всему, постоянного князя в Ростовской, или, как её ещё называли, Залесской, земле не было, хотя Владимир Мономах и ездил туда по поручению отца. «Сначала я к Ростову пошел сквозь землю вятичей; послал меня отец» — так расскажет об этом Владимир Всеволодович в своем «Поучении». Всего легендарный князь посетит Северо-Восточную Русь четыре раза, это он напишет в том же «Поучении»: «И потом снова ходили к Ростову на зиму, и 3 зимы ходили к Смоленску. Из Смоленска пошел я в Ростов». Затем Мономах снова отметит: «И потом пошел к Ростову».

Что же касается Всеволода Ярославича, то он так и не появится в своих дальних владениях. С князьями в Ростове в этот период вообще будет туго, что и подтверждают слова Владимира Мономаха, сказанные своему двоюродному брату Святополку в 1095 году. Речь шла о том, что черниговские князья «видя землю Ростовскую и Суздальскую без князя, много от оной забирают» (В.Н. Татищев).

С другой стороны, похожая ситуация сложилась и в Муромской земле, поскольку отсутствие в ней князя сказывалось самым негативным образом. Недаром волжские болгары извещали младшего брата Олега, Ярослава Святославича, о том, что по Оке и Волге резко увеличилось количество разбоев, и просили князя навести в своих землях порядок. Судя по всему, Ярослав никак не отреагировал, и тогда болгары решили проблему радикально — захватили и разграбили Муром, а все окрестные села пожгли.

В целом же можно говорить о том, что на северо-востоке страны произошло своеобразное разделение сфер влияния — в Ростовском княжестве закрепились переяславские князья, а Муром за собой удержали представители черниговского княжеского дома. И вот при таком положении дел на северо-востоке разразилась первая княжеская усобица.

Олегу дорого обошелся его отказ подчиниться двоюродным братьям. Черниговский князь прекрасно понимал, чем ему это грозит, но тем не менее не выдал родственникам сына хана Итларя и войска на половцев не повел. Тень новой междоусобицы упала на Русь. Мономах запланировал против Олега большую военную кампанию и начал к ней основательно подготавливается. Он решил атаковать двоюродного брата не только в Чернигове, но и на северо-востоке Руси и для этого предпринял соответствующие меры. Именно к этому времени и относится знаменательный разговор Владимира с киевским князем Святополком по поводу Ростовской земли, о котором нам сообщает В.Н. Татищев: «Владимир представлял Святополку, что Олег с братьями, видя землю Ростовскую и Суздальскую без князя, много от оной забирают и, надеясь на силу свою, их уничтожают». Последствием этого диалога стало то, что сын Владимира Всеволодовича, Мстислав, был выведен из Смоленска и отправлен князем в Ростов.

Сам Мстислав Владимирович, старший сын Мономаха, был личностью весьма примечательной и был известен в Европе под именем Гаральда. Дело в том, что по линии своей матери, принцессы Гиты, он приходился внуком храброму английскому королю Гарольду Годвинсону, павшему в сражении с нормандцами Вильгельма Ублюдка. После смерти отца в битве при Гастингсе Гита вместе с уцелевшими родственниками бежала в Данию, к королю Свену, который приходился ей дядей. Вот он-то и посодействовал её браку с русским князем Владимиром. Мстислав был хорошо образован, выдержан в общении, храбр в бою и неплохо разбирался в ратном деле. Вот все эти его таланты и могли быть востребованы в Ростово-Суздальской земле, которую надо было обустраивать, охраняя при этом её рубежи с мечом в руке.

В Смоленске тем временем стал княжить другой сын Владимира Всеволодовича, Изяслав. Казалось, что теперь на Руси установится тишина, но, увы, этого не произошло, поскольку события стали нарастать как снежный ком. Неожиданно в Смоленске объявился старший брат Олега Давыд: его прогнали с берегов Волхова новгородцы, и он решил возвратиться в тот город, из которого когда-то отправился княжить в Новгород. Давыд вежливо попросил родственника покинуть Смоленск. Очевидно, что Изяслав не имел возможности в данный момент оказать сопротивление, а потому он ушел в Курск, где решил накопить сил и выбить Давыда из Смоленска. Судя по всему, сам Мономах в эту распрю пока не вмешивался, а просто следил за развитием событий.

Дело в том, что из Новгорода к нему явилось посольство, которое попросило на княжение сына Мстислава, который в это время правил в Ростове. Владимир Всеволодович быстро сориентировался в ситуации и велел Мстиславу срочно ехать в Новгород, а затем и сам отправился на берега Волхова. Мономах мыслил гораздо шире, чем все его политические оппоненты, вместе взятые. Хитрый князь решил использовать сложившуюся ситуацию в своих целях и удержать Новгород за собой и своим родом. Он обязал новгородцев поклясться на кресте в верности Мстиславу, а заодно женил сына на дочери посадника, закрепившись в вольнолюбивом городе через родственные связи. И лишь покончив с новгородскими делами, Владимир Всеволодович решил, что настало время нанести решающий удар по Олегу. Мономах отправил гонца к сыну Изяславу в Курск и велел оставить Давыда и Смоленск в покое, а самому идти походом на Муром.

Вот здесь мы наблюдаем очень интересный момент. Дело в том, что за Мономахом закрепилась слава радетеля за единство Русской земли и борца с княжескими междоусобицами. И надо сказать, что произошло это вполне заслуженно. Однако в данной ситуации усобицу разжигает именно он, что четко видно, если сопоставить данные источников. Цель подобной хитроумной многоходовой комбинации определить нетрудно, это, конечно же, Чернигов, который Владимир Всеволодович хочет вернуть себе. Поэтому и обкладывает Олега со всех сторон, отправляя Изяслава занять принадлежавший сыновьям Святослава Муром, а сам собирается вести полки на Чернигов. Беда в том, что действует Мономах не по закону и праву, поскольку род Святославичей старше рода Всеволодовичей. С другой стороны, в этой кампании Владимир сделает то, в чём летописцы постоянно упрекают Олега, — приведет на Русь половцев.

Среди историков бытует мнение, что Изяслав совершил набег на Муром исключительно по своей инициативе, вопреки воле отца. Н.М. Карамзин прямо указывает на то, что «юный сын Мономахов, Изяслав, Правитель Курска, подал новый ко вражде случай, нечаянно завладев Муромом, городом Черниговского Князя». Такой взгляд на проблему возник потому, что в своем «Поучении» Мономах снимает с себя всякую вину за рейд Изяслава на Муром, да и сына старается обелить в глазах Олега. Вот что пишет по данному поводу Владимир Всеволодович: «Но не следовало ему искать чужого и меня в позор и в печаль вводить. Подучили ведь его слуги, чтобы себе что-нибудь добыть, а для него добыли зла». На мой взгляд, подобный подход излишне прост и имеет вполне конкретную цель — снять с Мономаха вину в разжигании усобицы на Руси. Не к лицу это великому защитнику земли Русской и борцу с княжескими крамолами. Но тем не менее это так.