Сергей Витте - Воспоминания (Детство, Царствование Александра II и Александра III)

- А вы знаете, я получил письмо от Александра Аггеевича Абазы, в котором он мне кается.

Затем Император Александр III вынул это письмо и прочел. В этом письме Абаза сознается, что он действительно увлекся и играл на понижение рубля; Абаза просил прощения у Государя и клялся, что никогда этого больше не будет. Прочтя это письмо, Государь сказал:

- Вот он мне клянется, что никогда больше не будет, Я бы ему поверил, потому что Абаза, в сущности, очень полезный человек, очень умный и толковый; Я бы ему поверил, если бы он мне клялся в первый раз, но теперь Я ему не могу верить, потому что раз меня кто-нибудь обманет, то вторично я ему уже не поверю. А знаете, у меня несколько лет тому назад с Абазой была история: (Действительно, было известно, что Абаза в яхт-клубе кого то обыграл на очень большую сумму. Было скандальное дело, тот, которого он обыграл, кажется, что то с собою сделал или во всяком случае жаловался Государю. Тогда Государь обратился к Абазе, но Александр Аггеевич сначала все это отрицал, в конце концов сознался, что это действительно было, но что это было в последний раз и что больше он никогда в жизни играть не будет).

- Оказывается - продолжал Император - не прошло и нескольких лет, а он снова играет, причем играет так безобразно, зная государственный секрет, играет на понижение рубля, Я - говорит, - больше этого никогда ему не прощу.

Итак, вследствие этой истории Абаза должен был оставить место председателя департамента Государственной экономии.

Так как пост председателя департамента Государственной экономии (по прежнему порядку) был очень тесно связан с деятельностью министра финансов, то обыкновенно Государь не назначал председателя департамента, не посоветовавшись с министром.

{217} И вот перед 1-м января (председатель департамента экономии и председатель Государственного Совета назначаются 1-го января) Государь меня и спрашивает: - Кого назначить?

Я посоветовал Государю назначить Сольского, бывшего государственного контролера, который оставил этот пост отчасти потому, что с ним был удар, а отчасти потому, что он по политическому направлению подходил больше к направлению Александра II, т. е. был, так называемого, либерального направления. Император же

Александр III, в особенности в начале своего царствования, очень не симпатизировал этому направленно по весьма простой причине, потому что, как известно, Александр II погиб 1-го марта от рук анархистов. Тогда все приписывали это несчастье либеральному направлению

Александра II; говорили, что Император Александр II всеми своими либеральными реформами распустил Poccию и что только при этом условии мог случиться этот ужасный акт. Конечно, это объяснение было неверно, но темь не менее, в то время все это объяснение считали правильным.

Но так как пост председателя департамента экономии не требует никакой инициативы, это место, так сказать, для успокоения, для председательствования, а не боевое место, если можно так выразиться, то Александр III и согласился на это место назначить Сольского.

Сольский вообще был человек очень порядочный, очень честный благородный человек, очень культурный и умный, но он представлял. собою тип чиновника, который никогда не мог бы ни на что твердо решиться, не мог бы провести в своей жизни никакой реформы. В качестве же председателя - он всегда сглаживал всё углы, вносил во все претя спокойствие; лиц которые обладают характером более или менее боевым, т. е. лиц, которые содержать в себе большую долю инициативы - он умерял и вообще вводил во все дела более умеренное направление.

Что касается до истории с Абазой, то она в конце концов снова выплыла год тому назад при следующих условиях.

После 17 октября во время нашей, так называемой революции, когда забрали громадную силу в России "черносотенцы" (Что, впрочем, продолжается и в настоящее время.), эти архиреакционеры, состоящее большею частью из лиц sans foi ni loi, и {218} образовался, так называемый, союз русского народа, с его различными подотделами, союзом Михаила Архангела и т.д., Дуранте вдруг затеял такого рода историю (он был в то время уже вполне разорившимся и вступил в союз русского народа

г. Одессы, главою которого (в Одессе) был граф Коновницын - тоже большой негодяй): Дуранте обещал, что союзу русского народа он даст половину той суммы, которую он хотел получить от казны, уверяя, что, будто бы, то имение, которое было взято в залог под обеспечение ссуды Рафаловичу, было забрано государственным банком и потом продано - незаконно, что вследствие этого он был разорен, что будто бы все это сделал я, вследствие моих каких то особых отношений к Рафаловичам, если не из каких-нибудь выгод, то, во всяком случае, по моим к ним симпатиям.

Одесский союз русского народа поднял всю эту историю; по этому предмету была составлена громадная записка, конечно, наполненная ложью; эта записка была передана министру финансов Государем.

(Относительно всего этого дела в министерстве финансов находятся все документы и они ясны, как Божий день.)

Министр финансов, разобрав все это дело, доложил Государю, что все это не так, что все это дело выдумано. Тогда Государь передал разобрать все это дело председателю Государственного Совета Акимову. Акимов, рассмотрев это дело и видя, что, с одной стороны, оно очень грязное, а с другой стороны, не желая говорить, что оно вполне неверно, чтобы не поссориться с союзом русского народа, доложил Государю, что вообще финансовых дел не знает и поэтому все-таки просить передать расследование дела Коковцеву.

В конце концов, относительно этого дела Коковцев представил всеподданнейший доклад и опять таки, боясь нареканий союза русского народа (который имел такую силу, что мог свою записку прямо представить Государю, и Государь почел необходимым это дело разбирать), просил свой доклад по этому делу рассмотреть в совете министров.

Несмотря на то, что совет министров в большинстве своем состоит из людей, если мне не враждебных, то во всяком случае не симпатизирующих мне, - тем не менее он признал, что все это неправда, что, во первых, ссуду я не выдавал, так как первую ссуду выдал Вышнеградский, а не я.

Затем, во вторых, что касается Дуранте, то при выдачи второй ссуды (Выдача второй ссуды была неизбежна, раз выдали первую) он сам в обеспечение ее {219} предложил свое имение, иначе Рафаловичу не выдали бы столь большую сумму, как это было сделано при вторичной ссуде, что выдали, кажется, около 400.000 рублей только потому, что Дуранте предложил в залог свое имение. Следовательно, относительно Дуранте поступлено вполне правильно и законно. Дело это уже разбиралось в комиссии под председательством Сольского, причем комиссия признала все действия государственного банка безусловно правильными и совет министров остается при этом мнении.