Марк Льюис - Империи Древнего Китая. От Цинь к Хань. Великая смена династий

Еще к одной категории ворожбы относилось толкование по наружности человека. Мастер в области физиогномики (искусства распознания характера живого существа по его наружности) мог предсказать будущее любых особей, будь то человек или зверь. В тексте, обнаруженном в том же Мавандуе, описывается искусство распознания характера лошадей, а в некоторых других текстах упоминается его применение к собакам. На бамбуковых плашках, посвященных военному делу, которые удалось отыскать в Цзюйяне, речь идет о физиогномике боевых мечей. Даже форма сосудов и кухонной утвари могла послужить предметом ворожбы, но наставления на эту тему считаются утраченными. Связанными с методикой физиогномики числятся древнейшие способы геомантии – приемы толкования формы земной поверхности на манер толкования черт лица человека 10.

Рис. 18. Бог грома на своей туче-колеснице, запряженной драконами, с установленным наверху производящим гром барабаном

В качестве предзнаменования пытались прочитывать увиденные сны, и в текстах периодов, предшествовавших династии Хань, упоминаются наставления по толкованию снов, а также специалисты по их применению. Духи усопших или богов являлись к живым людям во сне, и они выдвигали им требования, такие как заказ достойных похорон или проведение службы на территории обитания мертвых. Иногда во сне духи предоставляли информацию, точностью которой проверялась ценность такого сна. В других снах появлялись наполненные тайным смыслом символы: например, видение солнца во сне предвещало аудиенцию у своего правителя. Правильное понимание таких снов требовало либо помощи знатоков, либо обращения к соответствующему наставлению. В изустных легендах акт толкования сна определял будущее человека, поэтому способность дать благополучное прочтение явно кошмарному сну вела к благоприятному исходу 11. Важность этого момента состоит в том, что предсказание у китайцев обычно расценивалось скорее как побуждение к действию, чем обреченное повиновение предназначенной судьбе. Предсказание рассматривалось не как сообщение о предопределенном будущем, а как толкование тенденций, побуждающих к реагированию на события с предельной для себя выгодой.

Необычные природные явления (чудеса) толковались как предзнаменования, чаще всего как предупреждения императору. Некоторые писатели толковали чудеса как предупреждения, поступающие от разумных и живых Небес, в то время как другие из них изображали их в виде механических проявлений скрытых «резонансов» между Небесами, Землей и человеком. Любое запрещенное действие, особенно волюнтаристские действия правителя, вырабатывало потоки энергии, нарушавшие привычные процессы или циклы природы. Наказания, не соответствующие тяжести проступков, взвалившие на себя чрезмерную власть при дворе женщины, или министры, или что-либо еще, идущее вразрез с надлежащим ходом событий, производили импульсы, вызывавшие соответствующие нарушения в окружающем мире. Здесь напрашивается такой пример: когда касаешься струны одного музыкального инструмента, то таким манером вызываешь вибрацию струн того же самого тона на других инструментах.

Хронологические летописи помогали в толковании чудес, так как былые затмения и прочие подобные явления могли совпадать по времени с провалами в деятельности властей. «Книга вёсен и осеней», считающаяся пророчеством Конфуция по поводу возвышения династии Хань, служила обширным источником такой информации. Она стала уртекстом (исходным текстом, от которого происходят все более поздние версии) для наставлений по толкованию примет, объяснение этому находим в следующем высказывании Дун Чжун-шу (ок. 179—104 до н. э.): «Суть „Книги вёсен и осеней“ состоит в том, чтобы обращаться к прошлому ради объяснения будущего. По этой причине, когда в мире возникает то или иное явление, поищите, какие сопоставимые события зарегистрированы в этой „Книге“. Отыщите существенные значения его тонкостей и чудес, чтобы разобраться, какие причины такое явление вызывают. Тогда прояснятся все изменения, случившиеся на Небесах и на земле, а также события, коснувшиеся той или иной династии» 12.

Дун Чжуншу и другие китайские грамотеи стремились повлиять на политику двора через толкование примет на основе своего знания истории и классического канона. Поскольку любой знак судьбы нес в себе множество возможных значений, крупнейшие школы их толкования выросли, однако, вокруг фигур таких деятелей, как Цзин Фан и Лю Сян. Историк и поэт Бань Гу, служивший при дворе Восточной Хань, собрал такие противоречивые толкования в виде неудачного синтеза в своей главе, посвященной предзнаменованиям, «Книги династии Хань» 13. Если исходить из всего разнообразия прочтений, представляется маловероятным, что попытки применения толкования предзнаменований в качестве инструмента управления политикой когда-либо достигали желаемого результата.

Пророчества, основанные на предзнаменованиях и вычислениях с образованием числовых последовательностей, занимали центральное место в так называемых апокрифических (недостоверных) текстах. Их авторы утверждали, будто смогли разгадать тайный смысл пророчеств, который Конфуций или прочие китайские мудрецы вложили в канонические тексты. Они сначала появились во второй половине I века до н. э., достигли большой популярности при Ван Мане и пользовались непререкаемым авторитетом в период правления династии Восточная Хань. Многие поднимали опасные политические вопросы, такие как вычисления количества лет, в течение которых продлится правление династии Хань, предсказания восхождения на престол нового правителя (Ван Мана) или прогнозы относительно его свержения и восстановление династии Хань. Они также содержали материал по математическим структурам мира, очертанию истории, мифическим действиям и признакам древних мудрецов. Несмотря на ряд запретов, влияние апокрифических книг сохранялось на протяжении веков раскола после крушения династии Хань, когда в них черпались богословские санкции на смену династий.

Общей особенностью, характерной для всех этих точек сообщения с миром духов, считалась потребность в духовном наставнике или знаниях, передающиеся в писаниях. Для жертвоприношений готовили специалистов по соответствующим обрядам; колдуны и магистры эзотерики служили посредниками для людей, желавших общения с духами; и гадание тоже надежнее всего было поручать знатоку этого дела. Пусть даже любой мало-мальски грамотный человек мог свериться с «Книгой перемен», мало кому было дано точно понять ее таинственные догматы. И поэтому тут тоже ценился знаток. Толкование предвестий требовало одновременно досконального знания истории и знакомства с традициями распознавания примет. Практически никто из живших при династии Хань людей не обладал даром преодоления пропасти между этими двумя сферами без посторонней помощи. Однако такую способность можно было приобрести путем специальной тренировки или изучения соответствующих трактатов, и это не потребовало никакой врожденной способности к чудесам.