Марк Льюис - Империи Древнего Китая. От Цинь к Хань. Великая смена династий

Придание сакрального смысла закону в текстах сделок и письменах на бронзовых сосудах не закончилось с изобретением более замысловатых кодексов, записанных на бамбуковых или деревянных дощечках. В письменных памятниках времен династии Хань речь идет о нескольких случаях, отнесенных к периоду междуцарствия Цинь и Хань и началу правления Хань, когда при освящении нового закона выполнялись обряды, сопровождавшиеся кровавой жертвой. Но к этому времени главное внимание с точки зрения связывающего обязательства сместилось на текст клятвы. То есть наступило признание силы освященного документа 3.

Такие религиозные связи старинных сводов законов к тому же обозначены в недавно обнаруженных в захоронениях чиновников около Юньмэня (царство Цинь) и Баошаня (царство Чу) достаточно многочисленных образцах правовых документов периода Сражающихся царств. Следовательно, тексты правовых документов фигурировали даже в погребальном обряде. Неясно, почему в захоронениях находятся эти документы. То ли их считали авторитетными, священными текстами, способными предохранить покойного в загробной жизни от неприятностей, то ли их числили элементом оформления захоронения со всеми средствами, необходимыми покойному для существования в потустороннем мире. В любом случае в условиях сохранявшегося пересечения сфер погребального обряда и политической власти эти правовые документы играли роль, напоминающую значение бронзовой посуды в царстве Чжоу. Покойному они доставались в виде подарка его правителя, и они служили знаками и инструментами власти их владельца над его подчиненными. Одновременно обладающие обязывающими и уполномочивающими свойствами эти документы отправляли в загробную жизнь ради сохранения статуса покойного.

В правовых документах из Юньмэня и Баошаня просматривается преемственность не только бронзовых сосудов Чжоу, но также и упомянутых выше сделок. Как и сами обрядовые клятвы, эти правовые документы закапывали в землю в целях их передачи в мир духов. Но куда важнее то, что эти документы играли ключевую роль в создании государства посредством доведения мер правителя непосредственно до ведущих политических деятелей, которые, в свою очередь, передавали их своим собственным подчиненным и родственникам. Имена на закопанных текстах сделок принадлежали главам местных влиятельных семей, которые вошли в узкий круг правителя зарождающегося государства и поклялись в верности ему лично и его роду в целом. Такими клятвами связывались не только главы семей, но и рядовые родственники их семей. Точно так же законы Сражающихся царств писали на ритуальных документах, дарованных политическим деятелям, связанным с правителем фактом получения этих священных предметов, которые, в свою очередь, распространяли прописанные правила на своих вассалов. Такое физическое выражение факта предоставления написанных статутов и связанных документов во время или в связи с церемонией назначения занимало центральное место в исполнении закона, и такое придание ритуального смысла кодексу подтверждалось в ходе погребальных обрядов.

Такое сосредоточение законов на контроле правителя над чиновником просматривается в правовых документах из Юнь-мэня, в которых простой народ выступает только лишь в качестве фона. В этих документах первый и самый пространный раздел в редакции современных издателей («Восемнадцать статутов») практически полностью посвящен правилам поведения чиновника, рекомендациям по ведению отчетности и порядку их проверки. Вторым разделом («Правила проверки») предполагаются условия содержания государственных складов и ведения учета предметов хранения. Содержание третьего раздела («Прочие правила») мало чем отличается от содержания предыдущих разделов. В четвертом разделе («Ответы на вопросы относительно правовых актов династии Цинь») определяются условия и предписываются процедуры для чиновников в толковании и исполнении пунктов кодекса соответственно предназначению суда. В пятом разделе («Порядок опечатывания и расследования») даются указания чиновникам по поводу надлежащего проведения расследований и допросов, обеспечивающих объективные результаты, предназначенные для передачи в суд 4.

Акцент на контроле над местными чиновниками снова появляется в тексте «К вопросу о том, как служить чиновником», найденном в том же самом захоронении. Чиновник обязан повиноваться своему начальнику, обуздывать свои собственные хотения и так устраивать свою деятельность, чтобы директивы из центра могли поступать оперативно и без искажений. При этом поощряется лояльность, последовательность, уважительность и восприимчивость к реальному положению вещей как ценнейших из достоинств. Осуждаются как нетерпимые недостатки личная алчность, проявление неограниченной самостоятельности, сопротивление начальникам и сосредоточенность на шкурном интересе. Короче говоря, в кодексе провозглашается новый идеал чиновника, служащего передаточным звеном между своим населенным пунктом, откуда он докладывает двору факты о положении дел, а в своем населенном пункте претворяет в жизнь решения двора, воздерживаясь от их изменения по своей прихоти или даже разумной инициативе 5. Вот такой род чиновника намечалось воспитать в соответствии с положениями юридических документов все из того же захоронения.

Принципы, лежащие в фундаменте старинных сводов законов, к тому же привязаны к обрядовым традициям того периода истории Китая. Особое значение придается двум моментам: мысли о наказании по принципу do ut des («даю, чтобы ты дал») и важности, которая придается званиям и именам 6.

По материалам, посвященным колдовству, найденным вместе с правовыми документами в захоронении IV века до н. э. около Баошаня, можно судить о системе лечения страждущих или изгнания нечистой силы путем пожертвований, приносившихся по образцу, существовавшему в царстве Шан. Лекарь, он же колдун, устанавливает принадлежность духа, вызвавшего недуг, его отношение к пациенту, а также тип и число пожертвований, необходимых, чтобы его утихомирить. Обряд представлял собой искусственную форму обмена без нравственного измерения. Подобный процесс установления принадлежности духа и его искусственного ритуального изгнания или умиротворения находим в «Науке о бесах», найденной в захоронении около Юньмэня. В названии этого текста присутствует иероглиф цзе , в юридических документах означающий технический термин «допрос свидетеля», но он также означает управление духами посредством произнесения вслух его имени или указания на изображение; в документах Чжоу этот термин означал «обязывать себя перед духом посредством письменного документа». Здесь иероглиф, используемый для письменного сообщения с духом, получил применение в юридической практике составления письменных протоколов показаний очевидца. Эта близкая связь между религиозным и юридическим языком фигурирует во всех текстах из Юньмэня 7.