Валерий Шамбаров - Иван Грозный против «Пятой колонны». Иуды Русского царства

Вместо единовластия Ивану IV вбивали в голову необходимость «согласия», уговорили поделиться властью с Думой, с братом Юрием и двоюродным братом Владимиром Старицким. Указы стали издаваться коллективные, от всех вместе: «Мы с братьями и боярами уложили…» Хотя Владимир был еще мальчишкой, им полностью руководила мать, вдова мятежника Ефросинья Старицкая. А Юрий, глухонемой от рождения, не мог развиваться нормально – методик обучения глухонемых еще не существовало. Но его женили на дочери князя Палецкого, участника многих заговоров. Этот крамольник стал определять «голос» царского брата.

Ну а ближайшие советники Ивана Васильевича выдвигались по рекомендациям Сильвестра и Адашева. Вокруг государя формироваться круг людей, как предполагалось, честных и мудрых. Курбский назвал их Избранной радой. Он писал свои сочинения для иностранцев и применил польское обозначение. По-русски это соответствовало ближней думе. Как назывался этот орган в действительности, никто не знает, он был незаконным и в официальных документах не упоминается. А вошли в него Курлятев, Курбский – друзья Адашева, Шереметевы, Воротынский, Одоевский, Серебряный, Горбатый, Лобанов-Ростовский.

Но этот «неофициальный» орган превратился в теневое правительство, присвоившее себе огромные полномочия. Избранная рада фактически стала высшей судебной инстанцией, осуществляла назначения воевод и наместников, распределяла награды, вотчины, жаловала в боярство, изгоняла со службы, и Пискаревский летописец прямо указывал, что Сильвестр «правил Русскую землю… заодин с Адашевым».

В исторической литературе можно встретить утверждения, будто Избранная рада развернула прогрессивные реформы, улучшила положение народа. Факты этому противоречат. Первым делом в 1547 г. были резко повышены налоги. Вышел указ «дань имати с сохи по 12 рублев». В общем-то деньги были нужны – для восстановления Москвы, на военные расходы. Но сумма была очень высокой, и летописец жаловался, что «крестьяном была тягота великая». А в административной и судебной системе не изменилось ничегошеньки. Разве что ставленников Глинских разогнали с выгодных мест – наместничества и прочие «кормления» передавали ставленникам Избранной рады. Но они набросились хищничать еще и похлеще, чем предшественники. Грабили не только горожан и крестьян, а даже мелких дворян, разоряли их «продажами» (штрафами), отбирали поместья.

Что же касается коренных преобразований страны, то Избранная рада их действительно замышляла. В России долгое время жил некий саксонец Шлитте. Откуда он взялся, чем занимался и в каких кругах вращался, остается неизвестным. В 1547 г. Сильвестр и Адашев с приятелями вытащили его ко двору, представили царю и назначили посланником к германскому императору. Ему ставилась задача набрать на русскую службу 120 специалистов. Но крайне любопытен список мастеров, которых ему поручалось нанять! В нем были врачи, литейщики, архитекторы, «рудознатцы». А кроме них, обнаруживаются два юриста, четыре теолога, портной, восемь парикмахеров, певец, органист. Правителей Избранной рады явно интересовали европейские моды, развлечения. Им требовались специалисты в области западного права – очевидно, для реформ российского законодательства по зарубежным образцам. А теологи могли понадобиться лишь в том случае, если замышлялись реформы православия!

Шлитте прибыл в Аугсбург, на имперский сейм, получил аудиенцию у Карла V, и тот разрешил вербовать желающих. Но выяснилось, что посол имел еще и тайные полномочия. Он провел переговоры с Карлом, и был выработан проект союзного договора против Турции. Причем союз предусматривался неравноправный. Согласно проекту царь должен был помогать императору людьми и деньгами, а для обеспечения своей верности прислать в Германию заложников, 25 князей и дворян. Кроме того, предлагалось, чтобы Иван Васильевич организовал почтовую связь от Москвы до Аугсбурга (стало быть, вступил в союз с Польшей и Литвой), учредил совместный русско-германский рыцарский орден, а для войны с турками нанял 6 тыс. немецких солдат.

Мало того, миссия Шлитте не ограничилась Германией! От императора посланник отправился в Рим. Его принял папа Юлий III и передал в Москву очередной проект подчинить православную церковь Ватикану. За это папа обещал Ивану Васильевичу титул короля… Неужели безвестный саксонец на собственный страх и риск вел переговоры, принимал на себя такие поручения папы и императора? Конечно нет. За самоуправство в столь ответственных вопросах в Москве можно было поплатиться головой. Следовательно, посланник Избранной рады получил соответствующие инструкции, был уверен в высоком покровительстве.

Однако случилась накладка, и письма, отправленные со Шлитте, как и нанятые им специалисты, до России не доехали. В это время Ливонский орден и Ганза совсем обнаглели, перечеркнули мирные договоры с нашей страной и перекрыли ей связи с Европой. Не желали пропускать ни товаров, ни западных мастеров. А папа и император были им не указ – они ударились в Реформацию и воевали с католиками. Шлитте неосторожно держал путь через ганзейский город Любек, его арестовали и упрятали в тюрьму. В Москву он сумел вернуться лишь через 10 лет. Но ситуация во власти успела перемениться, и реализация проектов, которые он вез, стала невозможной.

Правление Избранной рады не принесло России ни порядка, ни укрепления законности, никаких благ для народа. Наоборот, множились злоупотребления. И тогда-то Иван Васильевич начал реформы. Все данные говорят о том, что идеи выхода из кризиса ему подавал не Сильвестр или Адашев, а его старый наставник – св. митрополит Макарий. Этот искренний идеалист еще верил в возможность общего согласия. В феврале 1549 г. впервые в русской истории был созван Земский собор. В Москву было велено приехать всем чинам Боярской думы, иерархам церкви, представителям разных сословий от других городов. Избранная рада в таком широком собрании была абсолютно не заинтересована. Она-то уже находилась у власти. Но теперь было очевидно, что смена боярских группировок у руля государства никаких перемен к лучшему не дает, и царь решил обратиться ко «всей земле».

У историков этот Собор получил название «собор примирения» – целью ставилось объединить разные слои населения, забыть взаимные счеты и выработать меры для оздоровления державы. Открытие было совсем не парадным. Иван Васильевич перед митрополитом и священниками принес покаяние в своих грехах и в том зле, которое творилось во время его правления. Вышел на Красную площадь и с лобного места каялся перед собравшимся народом. Признавал, что бояре, правившие в его малолетство, притесняли людей, а он оставался «глухим и немым, не внимал стенанию бедных». Боярам пришлось изрядно попотеть. Иван Васильевич прилюдно вопрошал их: «Какой ответ дадите нам ныне? Сколько слез, сколько крови от вас пролилось? Я чист от сей крови, а вы ждите суда небесного». Но жестокости царь не хотел, объяснял народу: «Нельзя исправить минувшего зла, могу только впредь спасать вас… Оставьте ненависть, вражду, соединимся любовью христианской. Отныне я ваш судия и защитник».