Федор Степун - Сочинения

Имеет смысл привести и отрывок из «Предисловия» к сборнику: «Пред­лагаемый сборник статей о книге Шпенглера "Шгетваод ёе$ АЬепё1аш1ез" не объединен общностью миросозерцания его участников (курсив мой. — В.К). Общее между ними лишь в сознании значительности самой темы — о духовной культуре и ее современном кризисе. <...> Главная задача сборни­ка — ввести читателя в мир идей Шпенглера. <...> Таким образом — по за­данию сборника, — читатель из четырех обзоров должен получить доста­точно полное представление об этой несомненно выдающейся книге, соста­вившей культурное событие в Германии. Москва, декабрь 1921» [45] Освальд Шпенглер и Закат Европы. М: Берег, 1922. С. 5. .

Сборник, культуртрегерский по своему пафосу, вызвал неожиданную для их авторов реакцию вождя большевиков:

«Н.П.Горбунову. Секретно. 5. Ш. 1922 г.

т. Горбунов. О прилагаемой книге я хотел поговорить с Уншлихтом. По-моему, это похоже на "литературное прикрытие белогвардейской организа­ции". Поговорите с Уншлихтом не по телефону, и пусть он мне напишет секретно (курсив мой. — В.К.\ а книгу вернет. Ленин» [46] Ленин В.И. П. с. с. Т. 54. С. 198. .

Заметим, что Иосиф Станиславович Уншлихт (род. в 1879 г. в Польше) был в эти годы заместителем председателя ВЧК и доверенным лицом вождя, даже более доверенным, чем Дзержинский. А 15 мая, т.е. спустя два месяца, в Уголовный кодекс по предложению Ленина вносится положение о «вы­сылке за границу». В результате секретных переговоров между вождем и «опричниками-чекистами» (Степун) был выработан план о высылке россий­ских интеллектуалов на Запад [47] Подробнее о механизме и идейных обоснованиях этой акции см.: Коган Л. А. «Выслать за границу безжалостно» (Новое об изгнании духовной элиты) // Вопросы философии. 1993. № 9. С. 61—84. . Так антишпенглеровский сборник совер­шенно иррациональным образом «вывез» его авторов в Европу из «скифско­го пожарища».

Началась новая жизнь, решение тяжелых бытовых проблем и попытка сформулировать внутреннюю сущность большевиков, найти им по возмож­ности точное обозначение. Степун предложил свое:

«Самая страшная и нравственно неприемлемая сторона большевицкой революции, — утверждал он, — это гнусный, политический размен религи­озной бездны народной души: апокалипсис без Христа, апокалипсис во имя Маркса. В результате бессмысленный срыв разумного социалистического дела обезумевшею сектою марксистов-имяславцев» [48] Степун Ф. Мысли о России (Национально-религиозные основы большевизма: пейзаж, крестьянство, философия, интеллигенция) // Современные записки (Париж). 1927. Кн. 32. С. 300. . Можно ли так назвать убежденных атеистов? Но вспомним рассуждение Степуна о том, что боль­шевики оседлали иррациональную народную стихию безудержа и больше­визма. Чтобы эту стихию оседлать, надо внутренне ей соответствовать. Это простое рассуждение требует, тем не менее, серьезных пояснений.

Как бы ни относиться к имяславию, нельзя забывать, что это было тече­нием внутри христианства, точнее сказать — православия. По формуле весьма крупного выразителя этого течения А.Ф.Лосева, «имяславие — одно из древнейших и характерных мистических движений православного восто­ка, заключающееся в особом почитании имени Божьего. <...> Имя Божье есть энергия Божия, неразрывно связанная с самой сущностью Бога, и пото­му есть сам Бог» [49] Лосев А Ф Имяславие // Вопросы философии. 1993. № 9. С. 53, 59. , А потому, по словам Лосева, когда эта энергия сообща­ется человеку, в нем также действует Бог. Это движение в русской религи­озной философии было представлено не только Лосевым, но и наиболее ярким сторонником имяславия — Флоренским. Однако, по мнению совре­менной исследовательницы, это движение шло «за пределы философии, к тому типу сознания, который в Германии осуществился в лице Р. Штейнера» [50] Бонецкая И. К. Борьба за Логос в России XX века // Вопросы философии. 1998. № 7. С. 149. . А штейнерианство, по определению того же Степуна, есть «своеоб­разная смесь наукообразного рационализма с вольноотпущенной бесцерков­ной мистикой» [51] Степун Ф. Бывшее и несбывшееся. Т. 1. С. 280. .

В конечном счете, когда имя подменяет Бога, то вполне можно это имя подменить другим именем и направить на него сгусток энергии верующего народа, которая будет заряжать это имя энергией, а потом народ сам от этого имени (от своей же энергии) будет подпитываться. Так и случилось. «По целому ряду сложных причин заболевшая революцией Россия действи­тельно часто поминала в бреду Маркса; но когда люди, мнящие себя врача­ми, бессильно суетясь у постели больного, выдают бред своего пациента за последнее слово науки, то становится как-то и смешно, и страшно» [52] Степун Ф. Мысли о России. Большой смысл и малые смыслы. Коммунистическая идеология и современная литература. Эмигранты и большевики // Современные записки (Париж). 1925. Кн. 23. С. 355. . Но бред-то был, и имя Маркса наполнилось невиданными энергиями.

А кто мог им противостоять, кто мог понять, что, в сущности, произо­шло с Россией; и откуда и о чем был ее бред и ее бунт? — задавал вопрос Степун. Дело не в марксизме как научной теории. Для Степуна совершенно ясно, что к научному марксизму происшедшее в России не имеет ни малей­шего отношения. Не случайно не раз он противопоставлял коммунистичес­кий рационализм и большевистское безумие. А дело было в том, что русская религиозная философия совпала в своих шпуициях с атеистическим бунтом. Мало общей с Лениным нелюбви к Канту, в самом Ленине и в большевизме коренилось нечто, отвечающее программным требованиям националисти­ческой православной философии. Социалистическое дело — разумно, счи­тает Степун, а здесь произошло противное разуму: «Вся острота революци­онного безумия связана с тем, что в революционные эпохи сходит с ума сам разум» [53] Степун Ф. Религиозный смысл революции // Современные записки (Париж). 1929. Кн. 40. С. 440. . И Ленин не был ученым, каким, безусловно, был Маркс, Ленин «был характерно русским изувером науковерия» [54] Степун Ф. Мысли о России (Национально-религиозные основы большевизма: большевизм и Россия, большевизм и социализм; социалистическая идея и социалистическая идеология; Маркс, Бланки, Бакунин, Ткачев, Нечаев, Ленин) // Современные записки (Париж). 1927. Кн. 33. С. 354. .

Более того, его «наукообразный рационализм», как и у Штейнера, под­питывался религиозными силами России, которые не стали здесь пока до конца фактом христианской культуры. И русская религиозная философия этому не способствовала, ища христианский смысл бытия в мифологичес­ких интуициях народного язычества. В русской душе, считал Степун, нет духовной устойчивости, но отчетливо прослеживается тесная связь «русской религиозности с некультурностью России. Нельзя, конечно, говорить ни об убожестве, ни о варварстве русской философии, но нечто аналогичное убо­жеству русского пейзажа и варварству русского хозяйства в русской фило­софии все же есть. Эта аналогия, думается мне, заключается в отрицатель­ном отношении к началу формы и дифференциации. В специфически рус­ской религиозной философии есть та же самая неряшливость, что и в рус­ском земельном хозяйствовании» [55] Степун Ф. Мысли о России (Национально-религиозные основы большевизма: пейзаж, крестьянство, философия, интеллигенция) // Современные записки (Париж). 1927. Кн. 32. С. 298. .