Коллектив авторов - Новая история стран Азии и Африки. XVI–XIX века. Часть 3

За 150 лет нараставшего в европейских странах спроса на африканскую рабочую силу, удовлетворение его, т. е. предложение рынка невольников, оказывало различное влияние на социальную организацию участвовавшей в работорговле Африки. В королевстве Лоанго, западноафриканское побережье, верховный правитель создал для управления работорговыми операциями с европейцами специальную администрацию. Ее возглавлял « мафук » – третье по значению лицо в королевстве. Администрация контролировала весь ход торговых операций в каждой точке товарообмена. Мафук определял налоги и цены в торговле невольниками, выступал арбитром в спорах, обеспечивал поддержание порядка на рынках, ежегодно выплачивал королевской казне плату. Любой житель Лоанго мог привести на рынок невольников – местный ли вождь, просто свободные люди и даже их слуги, если только все соответствовало установленным правилам продажи. Любое отступление от сложившейся системы торговли невольниками вело к аннулированию сделки, будь он африканец или европеец. Такая централизация обеспечивала государству и немногочисленной прослойке посредников рост их богатства. Строгий контроль за продажей невольников на вывоз не нарушал внутренних порядков королевства, поскольку продававшиеся европейцам рабы никогда не происходили из королевства, а доставлялись из-за границ Лоанга. Таким образом, местное население не опасалось работорговли и традиционно занималось земледелием и рыболовством.

Пример королевства Дах-хом( Дагомея-Бенин) демонстрирует зависимость европейских работорговцев от порядков, устанавливаемых в самих африканских государствах в XVIII в., в части регулирования работорговли в экономических и культурных интересах государства. Продажа на вывоз дагомейских подданных была строго запрещена. Приток невольников происходил только с сопредельных с Дагомеей территорий. Осуществлялось строгое и обязательное регламентирование торговли, навязанное европейским купцам. Все работорговые операции в королевстве находились под жестким контролем специального лица « йовогана » и разветвленной сети его штатных соглядатаев. Йоваган был одновременно как бы министром иностранных дел и министром торговли, нередко его воспринимали как вице-короля. В случае с Дагомеей показательно, что не всегда спрос рождал предложение. Йоваган создал в своей стране такую обстановку для европейских торговцев живым товаром, что с некоторых пор им стало убыточно приобретать его в Дагомее.

Одним из резервуаров, из которого постоянно черпались невольники, причем в большом количестве, являлась восточная часть многонаселенной дельты Нигера. Здесь сложились минигосударства народов ари, игбо, эфик и др. Структура этих государств и характер их обычаев отличались от моделей Лоанго и Дагомеи. Захват невольников, как правило, производился на их же собственных территориях. Главным «производителем» рабов был оракул Аро-Чуку, которого почитали во всей дельте Нигера. Он по-своему определению требовал жертв – «пожирал» неугодных жителей. Это « пожирание » означало продажу неугодных оракулу людей как невольников на экспорт. Но так как одним подобным путем было невозможно обеспечить спрос на рабов, то вооруженные отряды ари, находившиеся под началом оракула, высаживались на берега Нигера и проводили набеги на близлежащие районы. Захваченных в плен везли к побережью. Регулярность этого торгового грузопотока обеспечивало «тайное общество» Экпе , объединявшее местную торговую элиту. В 1711–1810 гг. в результате такой активности Экпе восточная часть дельты Нигера поставила европейским работорговцам до миллиона рабов. Работорговля здесь продолжалась в таких же масштабах вплоть до 1840 г.

Европейцы, в местах своего первого закрепления на западном побережье Африки, могли управлять лишь теми, кто жил в самих фортах. Всего их на всем побережье Западной Африки, исключая Анголу, насчитывалось к концу XVIII в. около трех тысяч человек. Реальная власть всюду еще принадлежала африканцам и проявлялась в необходимых случаях как сила, способная устранить слишком смелые притязания европейцев. Так были сожжены форты в Лоанго и Аккре, а королевство Бенин, например, просто отказалось от всяких контактов с европейцами и имело с ними торговые отношения только через специально искусственно созданное для этой цели образование – «королевство» Оде-Итсекири.

Столкнувшись с проявлениями жестокости европейских работорговцев по отношению к невольникам, перспективой навсегда оставить привычные места обитания, невыносимостью условий плавания через Атлантику, вызывавшего высокую смертность среди рабов, многие жители Африки были готовы к сопротивлению. Оно было активным на суше, когда жизнь африканца оказывалась под угрозой захвата, и, как правило, принимало пассивные формы во время пересечения Атлантики.

На суше африканцы демонстрировали европейцам постоянную, повседневную враждебность. Если возникала малейшая возможность для нападения, она использовалась. Внезапные атаки, отравленные стрелы – с этим часто сталкивались европейцы. Не имея возможности порой противостоять в открытом бою, африканцы использовали тактику нападения на отдельных людей, заманивания небольших отрядов работорговцев в леса, где они уничтожались. По мере того как африканцы научились использовать огнестрельное оружие, они стали совершать нападения на форты и фактории. Уже во второй половине XVII в. это было нередким явлением.

Политика европейских работорговцев в духе « разделяй и властвуй » оказывала влияние и на африканцев различных народностей. Были случаи, когда они совместно, например, с англичанами нападали на их конкурентов португальцев, с португальцами – на англичан и французов и т. п.

Пик активности в борьбе против европейской работорговли приходится в основном на период до начала XVIII в. Жизнь африканцев в условиях развращающего хаоса работорговли в последующее время изменила их психологию. Работорговля не объединяла – она разъединяла, обособляла людей. Каждый спасал себя, свою семью, не думая уже о других. Сопротивление работорговле становилось делом отчаянного мужества одиночек и отдельных групп. За всю эпоху работорговли Африканский континент не знал ни одного крупного организованного выступления или восстания против нее.

Тем не менее, с момента захвата в рабство и до конца жизни на плантациях, невольники не переставали бороться за возвращение себе свободы. Если видели, что надежды на освобождение нет, они предпочитали смерть рабству. Частыми были побеги рабов с невольничьих кораблей, находившихся в каботажном плавании вдоль побережья Африки. Во время перехода через Атлантику целые партии невольников на отдельных кораблях объявляли смертельную голодовку. Частыми были и бунты рабов на кораблях, хотя они и осознавали, что, перебив экипаж, обрекали себя на смерть, ибо сами кораблем управлять не могли.