Альберт Норден - Некоронованные Властители

Неоплаченный долг австрийской ветви Габсбургов Фуггерам составил 615 000 гульденов. Таким образом, с учетом прочих сумм, к середине XVII в. общие убытки Фуггеров достигли 8 млн. гульденов. Огромные выгоды, полученные некогда благодаря связям с Габсбургами, обернулись колоссальными потерями, полностью поглотив все наличные средства Фуггеров, превратив их в ничто.

В результате наступившего после разорения ведущих южногерманских банкирских домов хронического денежного голода и наводнения европейского рынка огромным количеством серебра и других благородных металлов, добытых в копях Америки, под угрозой оказался также и горный промысел — отрасль, которая в свое время решающим образом способствовала развитию раннего капитализма.

Оказавшиеся под угрозой конкуренции крупные предприниматели не проявляли интереса к модернизации добычи, даже когда у них имелись необходимые для этого средства, а переходили к хищнической разработке или изьшали свои капиталы из горного промысла [149] По мере ослабления предпринимательской инициативы усиливали свое влияние на горный промысел земельные князья, оказавшиеся неспособными, однако, предотвратить его дальнейший упадок. Так, сокращение добычи на меднорудных разработках Мансфельда было причиной крушения в 1568 г. господства некогда могущественных мансфельдских графов. Растущая задолженность привела к слиянию принадлежавших им рудников и плавилен, которые были подчинены единой администрации под контролем кредиторов и сюзерена — курфюрста Саксонского. В 1628 г. совет города Лейпцига в качестве главного администратора Мансфельдского горного общества расторгнул ввиду просрочки платежей действовавшие с 1619 г. договоры. В начале 30–х годов XVII в. из–за отсутствия средств работы на рудниках были прекращены. . Немецкому горному промыслу оказалось не под силу конкурировать с возраставшими потоками американского золота и серебра, добывавшихся дешевым подневольным трудом рабов и доставлявшихся из–за океана на испанских кораблях [150] Ввоз американского золота и серебра нанес тяжелый урон также и горному промыслу Саксонии. Сократилась даже добыча на богатых и удобных для разработки месторождениях серебра в районе нынешнего Фрейберга, а также в других районах Рудных гор, где в 1580 г. одному лишь курфюрсту Августу Саксонскому (1526–1586 гг.) принадлежало 2822 куска [долевых паев. — Перев. ]. В последней трети XVII в. и до конца XVIII столетия вновь начался рост добычи серебра в Саксонии, чему в значительной мере содействовали двойная власть Августа Сильного (1670–1733 гг.), являвшегося королем Польши (1697 г.) и сюзереном Саксонии, а также создание там крупной экономической области с различными дополнявшими друг друга отраслями производства. Между 1670 и 1740 гг. в Саксонии возникли многочисленные мануфактуры, производившие изделия из серебра и золота, шелк и бархат, стекло, фарфор и фаянс, благодаря чему был достигнут определенный рост богатства и благосостояния. .

Ненасытность испанских завоевателей в погоне за золотом и серебром — будь то в Мексике, Панаме, Чили, Перу, Аргентине, Венесуэле, на Кубе или на Филиппинах — не уступала жестокости их колонизаторских методов; они уничтожали древние цивилизации, грабили дворцы и храмы, отправляя все, что сверкало и блестело, к себе на Пиренейский полуостров. С середины XVI в. на Америку приходилось три четверти, а в XVII в. даже пять шестых всей мировой добычи благородных металлов.

Однако эти золотые сокровища не смогли остановить деградацию народного хозяйства Испании, промышленность которой с первой половины XVIII столетия находилась в полном упадке; с расстройством экономики наступил закат могущества государства.

Перемещение центра тяжести в экономической жизни Германии отразилось также и на положении Фуггеров. Они не располагали больше средствами для финансирования постоянно усложнявшейся и требовавшей высоких производственных затрат разработки рудных месторождений; прибыли быстро падали. Снижалась добыча меди и серебра на всех горных промыслах Тироля и Каринтии, пришли в упадок также плавильни в Енбахе. Продажа свинца, добывавшегося на рудниках Фуггеров в Каринтии, перешла в 1639 г. в руки одного из купцов Филлаха. В 1656 г. кредитовавшая Фуггеров венецианская торговая фирма проникла в их торговлю рудой в Альпийской области. В начале 1657 г. эрцгерцог Леопольд Тирольский, воспользовавшись удобным случаем, лишил Фуггеров прав на горные разработки и передал их, без выплаты компенсации, своему княжескому «Австрийскому торговому обществу». В течение непродолжительного времени Фуггеры оставались лишь пайщиками рудников Шнеберга близ Штерцинга. Однако в 1658 г. происходит раздел остатков их собственности между кредиторами, и предприятия Фуггеров ликвидируются.

Прекращается деятельность торгового дома Фуггеров и в других областях. Великие географические открытия, с которыми было связано перемещение торговых артерий в район Атлантического океана и к берегам Северного моря, ускоряют переворот в мировой торговле, в котором Фуггеры уже не участвуют; причиной тому было также ухудшение географического положения их фирмы, оказавшейся в стороне от торговых путей. Широко использовавшиеся дотоле сухопутные коммуникации уступили место новым морским путям, новые торговые города вытеснили старые и даже целые государства Европы с мирового рынка. Все развитие шло не на пользу империи, а также Фуггерам. Амстердам превратился в крупный Центр могущественной торговой и финансовой державы

Нидерландов, став главным перевалочным пунктом для четырех частей света. На новом этапе в мировой торговле Нидерландам благоприятствовало не только географическое положение; они обладали крупными капиталами, в их распоряжении были устья Рейна, Мааса и Шельды, благодаря чему они могли использовать Франкфурт–на–Майне в качестве связующего звена между старыми южногерманскими и новыми северогерманскими центрами и проникать со своими товарами в глубь страны.

Однако конкуренция шла не только из Нидерландов. После того как немецкое купечество было изгнано с английского рынка и в 1598 г. был закрыт в Лондоне ганзейский Штальхоф — старинные торговые ряды немецких купцов, — а зарождавшаяся английская промышленность ограничила доступ немецких товаров на свои внешние рынки, торговый капитал Англии перешел в наступление, учредив крупные филиалы в Эмдене, Штаде и Гамбурге. Сукна из Фландрии и Брабанта, пользовавшиеся большим спросом, чем продукция немецких ткачей, заполняли рынки.

Дания, умело используя свое выгодное положение на торговых путях, так же, как Швеция и феодальная Польша, стремилась к установлению господства в бассейне Балтийского моря. Опираясь на действенную поддержку своих правительств, укрепляла позиции буржуазия Швеции и Дании, где были отменены прежние привилегии немецких купцов. Рухнула система ганзейских факторий и контор в обширном районе Балтийского моря и прилегающих к нему областях, и Ганза — всесильный в прошлом страж интересов немецких городов и их торговых домов в этом районе — распалась окончательно. Закат Ганзы, не принесший никакой пользы конкурировавшим с ней когда–то Фуггерам, обострил их кризис, так как распад Ганзы еще более сузил сферу деятельности некогда могущественных аугсбургских купцов.