Коллектив авторов - Новая история стран Азии и Африки. XVI–XIX века. Часть 2

Согласно султанскому манифесту 1856 г., христиане и иудеи в Османской империи были официально уравнены в правах с мусульманами. Подушная подать-джизья была отменена. Немусульманам отныне разрешалось ношение оружия, езда верхом в городах, организация религиозных процессий, строительство храмов и занятие государственных должностей. Отменялось ношение отличительных цветов в одежде. Правда, одно из основных правовых ограничений – запрещение службы в армии – все еще сохранялось. За освобождение от воинской повинности христиане и иудеи обязаны были выплачивать особый налог, но его ставка для немусульман была значительно ниже, чем для мусульман, желавших откупиться от военной службы. Уравняв в целом немусульман в правах с мусульманами, османские реформаторы надеялись избежать роста национальных движений среди христианских народов империи и ослабить растущее вмешательство Англии, Франции и России во внутренние дела Османской империи под предлогом защиты прав христиан. Однако этим надеждам не суждено было сбыться. Вмешательство со стороны европейских держав не только не ослабело, но и усилилось после 1856 г.

Надеясь на покровительство европейских консулов и заступничество османских властей, сирийские христиане зачастую стали вести себя вызывающе по отношению к своим мусульманским соседям. Кроме того, христианские купцы, находившиеся под протекцией консулов и имевшие налаженные деловые связи с европейцами, оказывались в более выгодном положении, нежели купцы-мусульмане. Как отмечал мусульманский современник, «…едва ли не у каждого христианина был родственник или знакомый, который имел иностранную протекцию или подданство… Если он (христианин. – Авт. ) имел претензии к мусульманину, то всегда обращался к одному из этих “протеже”. Если христианин спорил с мусульманином, то он всегда мог заявить: “Я – подданный такой-то державы”. Часто эти заявления бывали ложными. Тем не менее, христианин, как правило, получал протекцию». Ломка традиционной системы межконфессиональных отношений привела в Сирии к росту напряженности между мусульманами и христианами. В 1860 г. в Дамаске христиане отказались платить налог за освобождение от военной службы (призывать христиан в армию османские власти все же не решались). Обстановка в городе все больше накалялась, в том числе и под влиянием известий о друзо-маронитских столкновениях в Горном Ливане. В июле 1860 г. в Дамаске произошел беспрецедентный антихристианский погром, в результате чего погибло около 5 тыс. местных христиан, а также несколько европейцев. Были разграблены ряд консульств европейских держав, в том числе и российское. Консул чудом спасся. Несколько тысяч христиан было спасено героем антиколониальной войны в Алжире эмиром Абд аль-Кадером, жившим в то время в изгнании в Дамаске. Этот благородный поступок стал широко известен в Европе. Представители мусульманской знати Дамаска пытались удержать толпу, но безуспешно. Многие христиане были спасены видными улама и простыми мусульманами. Для наведения порядка и наказания виновных в Сирию с большим отрядом войск был направлен один из видных османских государственных деятелей той эпохи Фуад-паша. Под его руководством османские власти провели расследование и сурово покарали выявленных участников резни в Дамаске. Десятки человек, в том числе представителей некоторых знатных родов города, были казнены, сотни – сосланы. Губернатор Дамаска Ахмад Иззет-паша и ряд офицеров были расстреляны по приговору военного суда за то, что не приняли своевременных мер по предотвращению резни.

К началу 40-х годов XIX в. Горный Ливан оставался автономным вассальным эмиратом в составе Османской империи. Между тем, в социальной структуре Горного Ливана произошли серьезные изменения. В борьбе против непокорных друзских шейхов, составлявших большинство среди ливанских держателей земельных ленов, эмир Бешир II Шихабв 20-х годах XIX в. сделал ставку на новую силу – маронитскую общину, духовным лидером которой стало покровительствуемое Францией маронитское духовенство. Сам эмир и его родственники обратились в христианство, став маронитами.

Власть эмира, которая теперь основывалась на религиозной принадлежности, вступила в противоречие с традиционной военно-ленной системой, и это способствовало постепенному ее разложению. В период египетской оккупации (30-е годы XIX в.) Бешир II с помощью своего могущественного покровителя Мухаммада Али сумел изгнать из Горного Ливана большинство друзских шейхов. Многие из них были арестованы и сосланы в Египет и Судан. В 1840 г. В Горном Ливане вспыхнуло восстание против египетской оккупации, в котором одновременно приняли участие как марониты, так и друзы. Восставшие надеялись на то, что эмир встанет на их сторону, однако Бешир II сохранил верность египетским властям. Между тем, английские агенты снабжали повстанцев оружием и деньгами. После высадки англо-турецкого десанта в районе Бейрута и ухода египетских войск из Сирии, эмир Бешир II сдался турецким властям. Султанским указом он был смещен с поста эмира Горного Ливана и отправлен в ссылку, где и скончался.

Среди лидеров маронитской общины стала развиваться идея превращения Горного Ливана в христианское маронитское государство. Формировался своего рода «маронитский национализм», отводивший представителям других вероисповеданий, в лучшем случае, место зависимого от маронитов меньшинства. Главную надежду на осуществление этой идеи маронитское духовенство первоначально разлагало на эмира Бешира II Шихаба. Но после его смещения в 1840 г. единственной надеждой маронитов на то, чтобы остаться у власти в Горном Ливане, осталось заступничество традиционного покровителя маронитской общины – Франции. Между тем, друзские шейхи, изгнанные в свое время Беширом II, вернулись в Горный Ливан и попытались восстановить свои феодальные права. Однако маронитские крестьяне южных и центральных районов Горного Ливана не желали больше подчиняться их власти. Ситуация усугублялась ввиду все более активного вмешательства Англии и Франции в ливанские дела. В противовес французской помощи маронитам англичане снабжали деньгами и оружием друзов, во главе которых встали их традиционные лидеры – шейхи из рода Джумблат. По протекции англичан османские власти назначили новым эмиром Горного Ливана Бешира III Касема(родственника Бешира II). Новый эмир готов был служить интересам Англии, однако не сумел завоевать авторитет ни среди друзов, ни среди маронитского духовенства. В 1841 г. в Горном Ливане вспыхнула друзо-маронитская резня. Ввиду полной неспособности нового эмира контролировать ситуацию он был смещен со своего поста. В Горный Ливан были введены османские войска, которым удалось на время стабилизировать ситуацию и разъединить враждующие стороны. Османское правительство объявило о введении в Горном Ливане прямого управления. Это, однако, не устраивало ни Англию, ни Францию. В итоге длительных переговоров англичан и французов с султанским правительством было принято решение об окончательном упразднении эмирата и создании на территории Горного Ливана двух автономных округов ( каймакаматов ), организованных по конфессиональному признаку. В северном округе должна была быть создана маронитская администрация, а в южном – друзская. Однако, вместо умиротворения, раздел Горного Ливана на маронитский и друзский автономные округа стал прологом новых конфликтов и потрясений, так как проведенные границы не соответствовали территориальному размещению конфессиональных групп. В южном округе, помимо друзов, жило довольно много маронитских крестьян, не желавших возвращаться под власть друзских феодалов. В действительности не было межконфессионального конфликта, а было столкновение политических амбиций лидеров обеих общин. Если среди друзов наибольшим влиянием пользовались шейхи из рода Джумблат, то среди маронитов после крушения власти эмиров из рода Шихаб все большее политическое влияние приобретало маронитское духовенство. Иерархи маронитской церкви мечтали о превращении Горного Ливана в христианское государство. Ради того, чтобы утвердить свою власть, они готовы были даже на установление французского протектората. Маронитский епископ Никола Мурад в 1844 г. доказывал в своих публикациях, что маронитская церковь якобы безраздельно предана Риму и Франции, а в Горном Ливане формируется особая маронитская нация. Другой иерарх маронитской церкви, Жан д’Азар, в 1852 г. утверждал, что единственным средством спасения «преданных Франции и Риму со времен Карла Великого» ливанских маронитов является отторжение Горного Ливана от Османской империи и установление французского протектората. Однако ни друзы, ни православные жители Горного Ливана, не говоря уже о суннитах и шиитах, вовсе не стремились искать поддержки Франции и, тем более, установления французского протектората. Единство самой маронитской общины было скорее мифом, чем реальностью. Здесь также были сильны противоречия между духовенством и светскими землевладельцами, усугублявшиеся борьбой маронитских крестьян за ликвидацию сословных привилегий ливанской знати.