Коллектив авторов - Новая история стран Европы и Америки XVI–XIX века. Часть 1

Стержень новой идеологической концепции составила особая трактовка основополагающих либеральных ценностей – свободы и равенства. Сторонниками социального либерализма была отвергнута негативная трактовка свободы, как «свободы от». На смену ей пришло понимание позитивного смысла свободы, как основы не только индивидуального, но и общественного бытия. Новое поколение либералов было уверенно в том, что борьба за свободу подразумевает не столько разрушение, сколько созидание и преемственное развитие справедливого социального порядка. Под таким порядком подразумевалось общество, которое способно гарантировать свободу, как позитивную «свободу для», т. е. всеобщее и безусловное право каждого быть свободным. Следовательно общество призвано обеспечить каждому своему члену необходимые условия для пользования этим правом – гарантированный минимум жизненных средств, позволяющий реализовать собственные способности и таланты, занять достойное место в общественной иерархии и получить адекватное вознаграждение за общественно полезный труд.

Новое поколение либералов стало более позитивно относиться к идее социальной справедливости. В концепции социального либерализма сохранилось крайне отрицательное отношение к уравнительным эгалитарным принципам и представление о важнейшей значимости индивидуальной инициативы и ответственности. Однако ее сторонники считали, что индивид не является самодостаточным феноменом, и общественное развитие невозможно без эффективной системы социального взаимодействия. Переосмыслению подверглась даже трактовка природы частной собственности – цитадель индивидуалистического мировоззрения. На смену представлению о том, что наличие собственности отражает исключительно личную успешность, востребованность и конкурентоспособность индивида, пришло понимание роли всего общества в охране собственности и эффективном функционировании любых ее форм. Это вело к осознанию права государства, как представителя общественных интересов, на вмешательство в сферу собственнических отношений для обеспечения консенсуса между отдельными социальными группами, в том числе между работодателями и наемными работниками, производителями и потребителями. Идеология социального либерализма не отрицала полярность классовой структуры индустриального общества, однако ориентировалась на достижение гармонии в отношениях классов и групп на основе их взаимозаинтересованности и сотрудничества. Большая роль отводилась государственным реформам в экономической и социальной сфере, в том числе антимонополистическому регулированию (ограничению наиболее жестких форм монополизма), расширению сферы рабочего законодательства, социального страхования. Оригинальным примером новой политической философии стали широкие общественные дискуссии по вопросам «табакокурения», употребления спиртных напитков – впервые подобные «личные» проблемы начали восприниматься как сфера общегосударственной политики. В 1919 г. в США «сухой закон» был даже введен в качестве поправки к конституции, а в Норвегии этот вопрос решался на общенациональном референдуме. Тогда же в качестве предмета государственной политики стали рассматриваться проблемы экологии, в том числе создания национальных парков, охраны фауны.

К началу XX в. социальный либерализм уже сложился как целостная идеологическая концепция и даже особый стиль политического мышления. Однако превращение либерализма из революционной в социал-реформистскую идеологию, закрепление его новой формы в рамках существующего партийно-политического спектра и системы электоральных связей носило сложный и противоречивый характер. Партии, ориентировавшиеся на принципы социального либерализма, после короткого взлета популярности на рубеже XIX–XX вв. в дальнейшем оказались в состоянии сложной организационной и идеологической перестройки. Вплоть до «великой депрессии» 1930-х гг. и триумфа кейнсианской экономической теории социальный либерализм оставался скорее духовным символом, ориентиром идеологического поиска, нежели конкретной политической программой.

В этой ситуации ведущая роль в разработке и распространении идей социального либерализма по-прежнему принадлежала кругам интеллектуальной элиты. Так, в США идеи либерального реформизма отстаивали социолог Л. Уорд и экономист Р. Илай, журналист Г. Кроули и историк Ч. Бирд, юрист Л. Брандейс и политолог У. Уэйл. В становлении английского социального либерализма большую роль сыграли многие представители фабианского общества, в частности, известные литераторы Б. Шоу и Г. Уэллс, лидер теософского движения А. Безант (возглавивший его после смерти Е.П. Блаватской). К идеям социального либерализма склонялось и феминистское движение, набиравшее силу в европейских странах накануне Первой мировой войны. В центре идеологической доктрины феминизма начала XX в. были вопросы социальной эмансипации женщин – расширения их участия в системе представительной демократии, доступа к высшему и среднему образованию, профессиям высокого социального статуса. Наиболее организованные формы феминизм получил в это время в Великобритании и США, где уже в конце XIX в. существовало активное движение суфражисток (от англ. «suffrage» – избирательное право). В предвоенные годы начали проводиться национальные и международные конгрессы феминистского движения.

Важную роль в распространении идей либерального реформизма сыграло масонское движение, переживавшее в начале XX в. новый подъем. Число зарегистрированных лож достигало тогда 26 тыс., а численность адептов превысила 1.670 тыс. Идеи солидарности, нравственного совершенствования, свободы духовного поиска, терпимости, составлявшие основу традиционной масонской доктрины, были чрезвычайно созвучны духу социального либерализма. В рядах масонского движения оказались многие представители интеллигенции, политических и предпринимательских кругов, разделявшие веру в саму возможность примирения индивидуального и общественного начала, справедливого переустройства общества. Масонство превратилось в своего рода неформальную общественно-политическую элиту, генерирующую особую духовную атмосферу и позволяющую преодолеть инерционность традиционных партийных программных установок. В то же время единая масонская политическая доктрина так и не сложилась. Разными оставались и масштабы национальных движений. Если в США и Франции масонство стало чрезвычайно широким явлением, охватывало значительную часть политического истеблишмента и было ориентировано на радикальные прогрессистские идеи, то в Великобритании и Германии масонские ложи сохраняли подчеркнуто традиционалистские позиции, приверженность к ритуальной деятельности, негативно относились к политизации движения.