Коллектив авторов - Новая история стран Европы и Америки XVI–XIX века. Часть 1

Бодлер считал, что предстоит возвращение искусства к своим истокам – отказу от излишней детализации, сосредоточению на возвышенном, истинном. «Воображение создало мир, – писал он, – воображение царствует в безграничных владениях истины, тогда как правдоподобие занимает лишь небольшую часть ее владений». Бодлер отмечал, что побудительной силой к творчеству является ненасытная жажда познания всего, что находится за пределами зримого и очевидного. Поэтому приоритетное значение имеет душевное состояние художника, его темперамент, иррациональная интуиция и предвидение. Жанровые условности и каноны тех или иных стилей, напротив, не играют существенной роли. Исходя из этого убеждения, Бодлер популяризировал идею слияния искусств, которую называл теорией соответствий. Понятие «соответствий» было разработано еще в средневековье и предполагало, что художественное мышление может опираться не на категории торжественности и подобия, а на ощущение трансцендентальной связи явлений. Тем самым не столько формы художественного языка, сколько само художественное мышление рассматривалось как символическое.

В 1880-х гг. во Франции сложилась уже целая группа поэтов-символистов. Их лидерами были Поль Верлен (1844–1896), Стефан Малларме (1842–1898), Артюр Рембо (1854–1891). В 1886 г. Жан Мореас опубликовал на страницах «Фигаро» программный «Манифест символизма», где подробно излагалось творческое кредо этого направления.

Несмотря на вполне позитивную художественную концепцию, лирика ведущих поэтов-символистов была проникнута настроениями грусти и пессимизма. Эта черта явственно проявилась еще в творчестве Шарля Бодлера, наиболее известный поэтический сборник которого назывался «Цветы зла» (1852, 1868) и был построен на гротесковых контрастах трагического с прекрасным, отвратительного с утилитарным. В сборниках Поля Варлена «Галантные празднества» (1869), «Романсы без слов» (1874). «Мудрость» (1881) отражался интимный мир чувств и переживаний, диссонанс искреннего восхищения перед одухотворенностью природы и ужаса городской жизни, соседства показной роскошью и беспросветной нищеты. Артюр Рембо в своих стихах и прозе («Сквозь ад», 1873; «Озарения», 1886) откровенно шокировал читателей резкими сюжетными контрастами, столкновением возвышенного и вульгарного, дерзким эпатажем общества. Для большинства поэтов-символистов был характерен особый литературный стиль, основанный на усложненном синтаксисе, своего рода «разорванности» мыслей. Разработанный ими «свободный стих» (верлибр) был широко использован уже в XX в.

Символизм получил распространение и в других странах: в Германии – в творчестве Стефана Георге (1868–1933), в Австрии – Гуго Гофмансталя (1874–1923) и Райнера Марии Рильке (1875–1926), в Бельгии – Мориса Метерлинка (1862–1949), Жоржа Роденбаха (1855–1898), в Англии – Уильяма Батлера Иейтса (1865–1939). Иейтс стал одним из наиболее известных теоретиков символизма. Он, в частности, предложил разделять поэтические символы на две группы – эмоциональные и интеллектуальные, подразумевая под последними идеи, смешанные с эмоциями. Среди немецкоязычных сторонников символизма выделяется творчество Райнера Рильке, прошедшего сложный путь от импрессионизма («Часослов», 1905) к философской символике («Новые стихотворения», 1908), а позднее – к «новой вещности», стилю т. н. предметной образности («Дуинезские элегии», 1923).

Литературные эксперименты символистов не были лишь проявлением новаторства. По сути, символическое искусство было ориентировано на формирование особой знаковой системы, способной пробудить внутреннее ощущение реальности у самого зрителя или читателя. Символизм рассматривался как попытка проникновения в глубины человеческого миропонимания, интуитивного понимания истины и красоты. В этом отношении он приближался к художественной философии импрессионизма. Не случайно, что с Верленом, Рембо и другими поэтами-символистами близко дружили художники-дивизионисты Сера, Писсарро и Синьяк. Сложилась и самостоятельное течение символизма в живописи. Его представителями во Франции были Г. Моро (1826–1898), О. Редон (1840–1916), П. Пюви де Шаванн (1824–1898), в Германии – М. Клингер (1857–1920), Ф. фон Штук (1863–1928), в Швейцарии – А. Бёклин (1827–1901), Ф. Ходлер (1853–1918).

В своем высшем выражении символизм предполагал гармоничный синтез поэтических и живописных форм, логики и интуиции, настроений и впечатлений, т. е. активный подсознательный диалог художника и зрителя. Эта особенность обусловила огромное влияние символизма на театральное творчество. Сторонники символизма призывали к созданию синтетического театрального стиля, способного использовать всю палитру художественных средств – от нового актерского образа-символа до особого сценического интерьера и музыкального сопровождения. В эти годы были возрождены традиции театра марионеток, театра-буф, средневековых мистерий и мираклей.

В тесной связи с литературно-театральной традицией символизма формировалось течение неоромантики. Оно в большей степени унаследовало черты, присущие романтизму начала XIX в. Представители неоромантики – английские писатели Роберт Луис Стивенсон (1850–1894), Артур Конан Дойл (1859–1930), Редьярд Киплинг (1865–1936), немецкая писательница Рикарда Хух (1864–1947), французы Жюль Верн (1828–1905) и Анатоль Франс (Анатоль Тибо, 1844–1924), возрождали культ сильной, яркой личности, поэтику приключений и дальних странствий. Мир сильных, «настоящих» человеческих страстей, таинственных событий и чудесных приключений они противопоставляли современному обществу, запутавшемуся в своих проблемах и противоречиях. Этот художественный метод был связан с попытками осмыслить человеческую природу, мир, время, пространство сквозь призму глубоко интимного духовного опыта и, одновременно, исключительно ярких и мощных проявлений душевных сил.

Специфическим проявлением неоромантического направления стало бурное развитие жанра приключенческой литературы. Показательным был пример Р. Стивенсона, пытавшегося работать сразу в трех жанрах – приключенческого, драматического и психологического романов. Его наиболее известные произведения строились на исторических или «морских» сюжетах, обладали захватывающей интригой и яркой эмоциональной окраской («Похищенный», 1886; «Катриона», 1893; «Черная стрела», 1888; «Остров сокровищ», 1883; «В Южных морях», 1890). В повести «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда» (1886) Стивенсон использовал фантастический жанр для описания раздвоения личности и постановки вопроса о соотношении добра и зла в человеке.

Преемником Стивенсона в развитии приключенческого жанра стал Генри Райдер Хаггард (1856–1925). В 1880–1890-х гг. он опубликовал целую серию романов, созданных в историческом и «колониальном» жанрах («Дочь Монтесумы», «Прекрасная Маргарет», «Хозяйка Блоксхолма», «Перстень царицы Савской», «Дитя бури», «Клеопатра», «Копи царя Соломона» и др.). Исторические сюжеты и экстремальные условия колониальных экспедиций рассматривались Хаггардом как идеальные условия, позволяющие показать людей во всем величии их талантов и достоинств, равно как и самых худших чертах, порождавших преступления и злодеяния. «И тогда оживает перед читателями давно умершее прошлое, явится во блеске, прорвавшимся сквозь мрак тысячелетий, и даст ему возможность прикоснутся к забытым тайнам», – писал Хаггард.