Коллектив авторов - Новая история стран Европы и Америки XVI–XIX века. Часть 2

Заключение Шенбрунского договора значительно ухудшило русско-французские отношения. В Петербурге были очень недовольны «подачкой» французского императора в виде Тарнопольского округа, хотя русская армия фактически не принимала участие в боевых действиях. Еще большую тревогу вызвало усиление герцогства Варшавского на границах России и беспрецедентное ослабление Австрии. Россия оказывалась все больше вытесняема на периферию континента, а Наполеон уже почти безраздельно властвовал над Европой. Его братья Жозеф, Луи и Жером являлись королями Испании, Голландии и Вестфалии, сын Жозефины Евгений Богарнэ стал супругом баварской принцессы, а брат Жером – вюртембергской. Многие маршалы Франции превратились во владетельных князей, а И. Мюрат даже стал королем неаполитанским. На этом фоне почти незамеченным осталось беспрецедентное событие – в мае 1809 г. к Франции было присоединено папское государство, а сам Пий VII оказался на положении пленника в Фонтенбло! Становилось очевидным, что следуя железной воле французского императора Европа приобретает совершенно новую политическую организацию. Россия, сохраняющая лишь формальный статус союзника, оказывалась слишком независимой и опасной для этого замысла.

Понимая необходимость упрочения отношений с Россией Наполеон в ноябре 1809 г. решился на откровенный политический шантаж. Посланнику в Петербурге Коленкуру были предоставлены полномочия по заключению конвенции о Польше – с желанными для России обязательствами не восстанавливать Польшу и «уничтожить само имя ее в истории». Но одновременно Коленкур должен был прозондировать вопрос о женитьбе Наполеона на сестре русского императора Анне Павловне. Благодаря такому браку русско-французский союз стал бы династическим, а будущее французской империи оказалось бы тесно связано через наследника Наполеона с династией Романовых. Но Александр I решил разыграть собственную политическую партию. Всячески оттягивая решение по «брачному вопросу», он форсировал подготовку текста «польской конвенции». Уже 4 января текст конвенции был подписан и отправлен в Париж для ратификации. А ровно спустя месяц Коленкур получил мягкий, но недвусмысленный отказ в отношении перспектив брака – «по решению матери» Анна Павловна могла выйти замуж не ранее 18 лет (то есть только в 1812 г.).

В это время Париже события развивались по совершенно иному руслу. Объявив еще в декабре о разводе с Жозефиной, Наполеон стремился как можно скорее успокоить общественное мнение. Еще до получения известий из Петербурга он вынес вопрос о новом браке на заседание Государственного совета. Большинство сановников высказалось за династический брак с австрийской эрцгерцогиней. Развязка наступила 5 февраля, когда в Париж были доставлены текст «польской конвенции» и сообщение Коленкура об «отсрочке» решения по браку с великой княжной. На следующий же день австрийскому послу было сделано официальное предложение о браке Наполеона с эрцгерцогиней Марией-Луизой, а 7 февраля брачный договор без каких-либо дополнительных консультаций с Веной был подписан. Это решение разом изменило политическую атмосферу в Европе. И Александр, и Наполеон сочли себя крайне оскорбленными действиями «союзника». Отношения двух императоров с этого времени наполнились взаимным раздражением, обостренной подозрительностью и постоянными упреками. Что еще более важно, династический альянс Наполеона с Габсбургами не только реанимировал Австрию, но и уничтожал для России надежду «столковаться» с французским императором по поводу польского и турецкого вопросов. Франция превращалась в покровителя соперников России, и отказ Наполеона ратифицировать «польскую конвенцию» стал первым доказательством краха тильзитского союза. Уже весной 1810 г. в Петербурге и Париже начали говорить о том, что новая война двух империй неизбежна.

Летом 1810 г. Наполеон в инструкциях своему петербургскому послу достаточно точно сформулировал требования к поведению своего «союзника». От России требовалось точно соблюдать условия континентальной блокады и отказаться от военных действий за Дунаем. В отношении польского вопроса Наполеон оставлял за собой всю свободу действий. Что касается позиции России, то на деле она оказалась еще более жесткой. Фактически уже в 1810 г. Александр I принял решение о войне с Францией. Но после провала секретных переговоров в Варшаве и Берлине стало очевидно, что русским войскам не удастся беспрепятственно достичь Центральной Европы для ведения там боевых действий. Поэтому осенью 1810 г. вместо проекта превентивной войны русский генеральный штаб разработал несколько планов оборонительной военной кампании на собственной территории – такая стратегия была признана наиболее эффективной и сохранялась в дальнейшем.

На протяжении последующих полутора лет постоянное ухудшение русско-французских отношений стало основным лейтмотивом европейской политической жизни. Россия болезненно реагировала на беспрецедентное наращивание французского влияния на континенте. В 1810 г. французский маршал Ж. Б. Бернадот был избран новым королем Швеции. В июле того же года, якобы для укрепления системы континентальной блокады, к Франции было присоединено Голландское королевство, а в начале 1811 г. – города Гамбург, Бремен и Любек. Особое недовольство в Петербурге вызвал ввод французской администрации в феврале 1811 г. в герцогство Ольдербургское, династически связанное с домом Романовых. Впервые после убийства герцога Энгиенского петербургский двор распространил по дипломатическим каналам официальный протест против действия Франции. Наполеон воспринял эту акцию как открытый вызов. Все чаще он называл Россию главным виновником срыва континентальной блокады.

В действительности, вопрос о континентальной блокаде был достаточно сложен. Наряду с Россией основными «поставщиками» английской контрабанды в Европу являлись и Голландское королевство в период правления Луи Бонапарта, и Австрия, и Испания. Что же касается России, то, вне зависимости от зигзагов взаимоотношений с Францией, она шаг за шагом ужесточала свою таможенную политику. Канцлер Румянцев полагал, что неизбежные потери от прекращения торговли с Англией с лихвой компенсируются оживлением внутрироссийского и транзитного рынка, укреплением российского торгового флота и более активным проникновением российского купечества на европейские рынки. Острый же финансовый кризис, поразивший российскую империю в 1810–1811 гг. и списанный критиками правительственного курса на «последствия блокады», был порожден непомерными военными затратами предыдущих лет и разгулом спекуляции. В декабре 1810 г. в России был введен жесткий протекционистский таможенный тариф, что значительно сократило приток и французских товаров. А вот в отношении «нейтральной» торговли, в том числе с США, Россия сохраняла более мягкую позицию, тогда как Наполеон требовал приравнивать все «нейтральные» товары к английским.