Коллектив авторов - Новая история стран Европы и Америки XVI–XIX века. Часть 2

Сан-Стефанский договор освобождал большую часть Балканского полуострова от османского владычества и, по сути дела, разделил европейские и азиатские владения султана. Сербии, Черногории и Румынии предоставлялась государственная независимость. Болгария провозглашалась автономным княжеством. Для Боснии и Герцеговины предусматривалась автономия. Демаркационные линии в Юго-Восточной Европе были проложены следующим образом. Крайняя северо-восточная точка границы Болгарии начиналась на черноморском берегу, чуть выше Мангалии, и шла на запад через область Добруджу, выходя к Дунаю выше Рассова, затем – по Дунаю до места впадения в него реки Тимок (участок болгаро-румынской границы); далее граница спускалась на юг, пересекая бассейны рек Нишавы и Моравы (участок болгаро-сербской границы); потом граница огибала область Косово и шла вдоль албанских земель, поворачивала на восток, пересекала Салонинский полуостров, следовала вдоль побережья Эгейского моря и, наконец, пересекала юго-восточную оконечность Балканского полуострова, выходя к Черному морю выше Мидия (участок болгаро-турецкой границы). За этой территорией закрепилось название Великая Болгария. Черногория увеличивала свои владения более чем в 3 раза, а население почти вдвое: за счет земель Герцеговины и Северной Албании с участком Адриатического побережья. Сербия получила относительно небольшие земельные приращения в Старой Сербии. Территориальное вознаграждение Румынии предусматривалось в рамках решения бессарабского вопроса – она получала Северную Добруджу с дельтой Дуная взамен на Южную Бессарабию с Килийским рукавом Дуная, возвращаемую России.

Сан-Стефанский договор открывал для получивших независимость народов возможности для национального, экономического и культурного прогресса. Он ослаблял политическую и экономическую власть Порты над оставшимися под ее властью народами, способствуя их освободительной борьбе. Отмечая значения прелиминария, обратим внимание и на другое. Разрабатывая территориальное устройство Болгарии, российское правительство взяло на вооружение принцип «национальности» (большинства населения), но этот принцип, вопреки ожиданиям других народов, не был применен к ним, хотя самодержавие проводило войну под лозунгом освобождения всех христиан. При том, что в Петербурге согласились на передачу Австро-Венгрии обширных областей с сербским и другим славянским населением, Сербия получила территорий даже меньше, чем освободили ее войска. В состав Черногории вошли в основном местности с одноплеменным с ней населением, но так же и районы, где доминировали албанцы. В предназначавшейся Румынии Северной Дабруджи значительно преобладало болгарское население. Вопрос о расширении границ православной Греции вообще не стоял. В то же время Великая Болгария, включавшая в себя подавляющее большинство болгарского населения, вобрала целый ряд местностей с славянским, турецким, греческим, албанским населением, где две последние национальные группы численно доминировали над другими народностями. Оставшаяся только на бумаге Великая Болгария при своем многонациональном характере и огромных размерах (она превосходила Румынию, Сербию, Черногорию вместе взятых) накалила бы национальные противоречия на Балканах. Территориальный вопрос остро стоял и во взаимоотношениях России со своими союзниками по войне с Турцией.

В Румынии, недовольные итогом работ Международной делимитационной комиссии определившим в 1857 г. румыно-турецкую границу на Нижнем Дунае, ставили ближайшей целью присоединение земель в дельте Дуная, а в перспективе – между реками Днестром и Прутом (Северная Бесарабия, отошедшая к России в 1812 г.). Добиться этого планировалось в союзе с Германией. Инициатором прогерманской ориентации был князь Кароль I Гогенцоллерн-Зигмаринген. В переговорах с румынами русская сторона находилась в щекотливой ситуации. Возвращение Южной Бесарабии Александр II считал «делом чести и национального достоинства». Россия являлась одной из держав – гарантов юридическо-политического статуса Румынии, а по русско-румынской военной конвенции царское правительство брало под свою защиту неприкосновенность и целостность княжества. И до войны и после ее начала царь и представители русского руководства в беседах с румынским князем и министрами избегали обсуждать вопрос о бессарабских территориях, давая при этом понять неизбежность его решения в интересах России. Между тем, судьба Бессарабии весьма беспокоила не только правительство, но и общественность Румынии. В Бухаресте были подавлены, узнав накануне Адрианопольского перемирия о решении относительно новых границ княжества. Была предпринята попытка развернуть обсуждение вопроса о территориальных компенсациях. Кароль I предложил Александру II подвергнуть исправлению всю русско-румынскую границу – уступая России Южную Бесарабию, Румыния получала ряд уездов Одесской губернии, в Северной Бессарабии, где румыны составляли большинство населения. Премьер-министр И. Брэтиану считал, что, если компенсация возможна только за счет Добруджи, следует требовать расширения границ в этом направлении. Эти предложения были отвергнуты, и дальнейшие объяснения лишь усилили взаимное раздражение в Бухаресте и в Петербурге. Борясь за неприкосновенность территории, княжеское правительство надеялось на заступничество западных держав, но предпринятые усилия успеха не имели.

В то время как Бухарест готовился к присоединению Добруджи, представители общественности Румынии предсказывали, что она превратится в «яблоко раздора» между румынами и болгарами. Так оно и случилось. В Сербии, как и в Румынии, ясности относительно того, на какие земельные приращения можно рассчитывать после войны, не было. Князь Милан Обренович и эмиссары белградского кабинета просили Александра II и русское военное командование поддержать национальные интересы страны. Сан-Стефано нанес сокрушительный удар по замыслам Белграда. Положения прелиминария были для него особенно обидны на фоне благоприятных условий для Болгарии и Черногории. Раздражение и возмущение охватили общественность страны. Между сербской и русско-болгарской гражданской администрациями происходили острые конфликты вокруг освобожденных территорий в бассейнах рек Тимок, Нишава и Южная Морава, где в отдельных местах проживало «чисто» сербское, реже болгарское, а, зачастую, смешанное сербо-болгарское население. Князь Милан и министр иностранных дел И. Ристич убедились в необходимости вновь искать помощи у Австро-Венгрии и решили пойти на сделку с ней: отказавшись от Боснии и Герцеговины, они заручились согласием Вены содействовать расширению владений княжества за счет районов в Старой Сербии, которые прелиминарий отдавал Болгарии.