Дмитрий Волкогонов - Триумф и трагедия, Политический портрет И В Сталина (Книга 2)

После 1934 года официально на должность Генерального секретаря ЦК никто не избирался. Всем и без того было ясно, что первым лицом, "господствующей личностью" в государстве, обществе, партии был Сталин. После его смерти человека, обладающего таким же авторитетом, не было. Маленков, который последние годы по поручению "вождя" вел дела в ЦК, был назначен, повторю, Предсовмина. Решили неопределенно, словно давая испытательный срок: "Признать необходимым, чтобы тов. Хрущев Н. С. сосредоточился на работе в Центральном Комитете КПСС и в связи с этим освободить его от обязанностей первого секретаря Московского комитета КПСС".

Страна, погрузившаяся в официально объявленный четырехдневный траур, не придала значения этим "тонкостям" в перераспределении власти. Однако многим было ясно, что новые политические фигуры. призванные заменить Сталина, являются лишь тенью "вождя". В те дни народ с жадностью ловил сообщения радио и газет, почти как две капли воды давно похожие друг на друга. Восприняли как должное сообщение о постановлениях ЦК и Совета Министров: поместить саркофаг с телом И. В. Сталина в Мавзолее на Красной площади рядом с саркофагом В. И. Ленина и соорудить Пантеон - памятник вечной славы великих людей Советской страны. "По окончании сооружения Пантеона перенести в него саркофаг с телом В. И. Ленина и саркофаг с телом И. В. Сталина и останки выдающихся деятелей Коммунистической партии и Советского государства, захороненных у Кремлевской стены". Все казалось естественным.

Древний обычай бальзамирования и мумифицирования владык, против чего в свое время так протестовала Крупская и на котором так настаивал Сталин, казался тоже естественным. Люди с годами привыкают ко многому. Даже к тому, что с ними на Земле живет бог. Но что этот бог умер, как все смертные, воспринималось с трудом. Алексей Сурков в своей статье в "Правде" "Великое прощание" описывал, как "три дня подряд, не иссякая ни утром, ни вечером, извиваясь по улицам Москвы, текла и текла живая река народной любви и скорби, вливаясь в Колонный зал". Он только не написал (да это ему и не позволили бы), что усопший "вождь" остался верен себе: и мертвый он не мог допустить, чтобы жертвенник был пуст. Скопление народа было столь велико, что в нескольких местах на улицах Москвы возникали ужасные давки, унесшие немало человеческих жизней.

Новый военный министр Булганин издал приказ войскам Советской Армии, в котором одно за другим следовали слова "великий", "гениальный", "бессмертный". В час погребения в столицах союзных республик, городах-героях и некоторых других прозвучали тридцать артиллерийских залпов. Маршалы Соколовский, Буденный, Говоров, Конев, Тимошенко, Малиновский, Мерецков, Богданов, генералы и адмиралы несли ордена и медали генералиссимуса. Вся страна была в глубоком трауре. Скорбь была неподдельной. Миллионы людей не ведали, что. в акте похорон они обретают начало освобождения от одной из самых страшных тираний.

На похороны прилетели Чжоу Эньлай, Г. Георгиу-Деж, К. Готвальд, Б. Берут, М. Ракоши, О. Гротеволь, Ю. Цеденбал, В. Червенков, У. Кекконен, многие другие политические и государственные деятели со всех концов света. Человечество понимало, что ушел человек, роль которого в мировой истории оценить будет непросто. Но в те дни дипломатические представительства в Москве слали депеши в свои столицы, главным образом с оценками случившегося и его значения для гигантской страны, с прогнозами на будущее. Все ждали, что скажут на торжественной траурной церемонии похорон преемники Сталина. Солировала четверка: Хрущев, как председатель комиссий по организаций похорон, открывший траурный митинг, Маленков, Берия и Молотов. Политические аналитики расценили этот факт так. что именно эти четверо - центральные фигуры в новом руководстве.

Выступавшие, по сути, в одних и тех же словах н выражениях подчеркнули полную приверженность народа и страны сталинскому курсу. Маленков, назвав Сталина "величайшим гением человечества", выразил уверенность, что у СССР "есть все необходимое для построения полного коммунистического .общества". Берия, естественно, напомнил, что, идя сталинским путем, мы должны "неустанно повышать и оттачивать бдительность партии и народа к проискам и козням врагов Советского государства. Теперь мы должны еще более усилить свою бдительность". Молотов, отвечая на вопрос: "Что значит быть верными и достойными последователями Сталина?" - пытался сформулировать главные направления дальнейшего укрепления позиций руководства внутри страны и на международной арене. Соратники, по сути, клялись, что все останется так, как было при Сталине. Нюансов в выступлениях лидеров страны на траурном митинге не было. Если не считать, что Берия в ситуации, когда не ему досталось место во главе колонны руководителей (я не сомневаюсь, что он вынашивал такие планы), решил оказать максимальную поддержку наиболее близкому ему человеку - Маленкову. В своем выступлении Берия заявил, что в ряду "чрезвычайно важных решений, направленных на обеспечение бесперебойного и правильного руководства всей жизнью страны" является "назначение на пост Председателя Совета Министров Союза ССР талантливого ученика Ленина и верного соратника Сталина Георгия Максимилиановича Маленкова".

После траурных церемоний тело умершего "вождя* внесли в Мавзолей. Однако еще восемь месяцев он был закрыт для посещения: продолжался процесс бальзамирования. Мумия должна была, по идее, лежать здесь века. Рядом с Лениным находился теперь человек, который в течение своей политической жизни узурпировал право на понимание и трактовку дела своего великого предшественника. Но хотя Ленин - в своем темном костюме без наград (никто не может представить Ильича с "иконостасом" орденов), а Сталин - с орденскими планками из платины, подлинную роль этих людей история оценила и оценивает, не оглядываясь на "знаки различия". Кто мог знать, что ночью 31 октября 1961 года мумия Сталина навсегда покинет Мавзолей?

В печати и на: радио неделю-другую продолжался поток соболезнований, искренних и горестных. Думаю, что даже известные своим антисоветизмом буржуазные деятели искренне связывали со Сталиным целую эпоху развития одного из могущественных государств, без учета позиции которого ныне нельзя было решать многие мировые проблемы. Советская печать не могла найти эпитетов, чтобы выразить роль. Сталина в современной цивилизации. "Правда" писала, что его руки "лежали на руле истории человечества". Скажу, однако, что встречались иногда и,материалы, за строками которых можно было прочесть и иной смысл.

Пролетарский немецкий поэт И. Бехер в своем стихотворении "Бессмертному" писал: