Сергей Волконский - О декабристах

В близком соприкосновении с жизненными запросами края, в который судьба закинула его отца, проходила деятельность молодого Волконского вплоть до того дня, когда новые непредвиденные события отозвали его...

Дочь Волконских звалась Еленой; Мария Николаевна звала ее английским уменьшительным Нелли; в широких кругах знакомства, не знавшего по-английски, имя было переиначено в русское "Неля", и с этим именем перешла Елена Сергеевна в память, или вернее, в сердца всех, знавших ее на протяжении пяти поколений. Редкой красоты, живая, блестящая, обворожительная в обхождении, она была всеобщая любимица; мужчины, женщины, старушки, дети, - все ее боготворили, и до глубокой старости, в параличе, без ног, в колясочке, без руки, без глазу, она до восемьдесят четвертого своего года оставалась кумиром всех окружавших ее. Я еще не встречал человека, знавшего ее, который не произносил бы ее имени иначе, как с глазами к небу и с поднятыми плечами, - так, как говорят о чем-то, подобного чему не было и не будет. Можно себе представить, что это было в юности.

{111} Она вышла замуж, когда ей едва минуло шестнадцать лет. Чиновник по особым поручениям при Муравьеве, Дмитрий Васильевич Молчанов, был ее счастливым избранником. После свадьбы они отправились в Петербург (19-го сентября 1850 года). Если когда-нибудь расставание с дочерью могло смягчаться радостью, то, конечно, в этом случае: человек умный, образованный, безупречной честности, довольно сказать - любимый из приближенных Муравьева. Письма Елены Сергеевны дышат счастьем, письма Молчанова дышат рыцарством, письма Марии Николаевны полны того покоя, который дает уверенность в неизменности того, что хорошо. Сергей Григорьевич был счастлив, видя, что хотя перед одним членом его семьи раскрывались двери родины, те двери, которые для него были закрыты навсегда. Собственное его положение не так его тяготило, сколько мучило сознание, что дети должны нести кару по вине отца...

В том же году приезжала навестить сестру Софья Николаевна Раевская и провела с Волконскими нисколько недель. Это было первое родственное лицо за двадцать четыре года. О ее пребывании в нашем архиве сведений почти нет, но в семействе Орловых, внуков Екатерины Николаевны, сохранилось много писем Софии Николаевны из Сибири. К сожалению я еще не имел возможности с ними познакомиться. Пребывание ее было не столь долго, как бы она того желала: сестер беспокоило здоровье их сестры Елены; она была в Италии, и к ней поехала Софья Николаевна из Иркутска. Но она уже не застала сестру в живых. Елена Николаевна умерла в 1852 году в Фраскати под Римом; там, в католической церкви она похоронена; над местом погребения ее вделан в стену образ, вывезенный из России...

По дороге в Петербург Молчановы остановились в Томске, где по просьбе Сергея Григорьевича навестили декабриста Гавриила Степановича Батенкова.

Совсем особенная судьба этого замечательного человека. Заключенный в Петропавловскую крепость, он был забыт и только потому, что начальник III отделения, граф Орлов, знавший его лично, осведомился о нем в 1846 году, о нем вспомнили. Думают, что в крепости его держали в связи с распространившимся слухом о его умопомешательстве. Между тем умопомешательство, если и было, то кратковременное, а вследствие тягостного одиночного заключения он потерял способность речи; это и подало повод к недоразумению. Как бы то ни было, 20 лет он просидел в крепости; для того, чтобы не сойти с ума, он заставлял себя переводить библию каждый день на другой язык. Во рву крепости, где ему разрешено было работать, он посадил яблоню, - с этой яблони он ел яблоки ...

Наконец, последовало распоряжение о переводе его в Томск. С первого же свидания с Еленой Сергеевной Батенков проникся к ней чувством нежной отеческой привязанности. Трогательны письма старика: не знаешь, что трогательнее, - нежность или уважение. Он был возвращен из ссылки, как и прочие оставшиеся в живых декабристы, и дожил свой век в Калуге. Здесь Елена Сергеевна его посетила незадолго до смерти. До конца дней своих хранил он память о ней.

Может быть, в каком-нибудь иллюстрированном издании вам попался портрет Батенкова: он сидит у стола и на столе повернутый к нему женский портрет - Елена Сергеевна.

(Дополнение ldn-knigi:

БАТЕНЬКОВ Гавриил Степанович

(25.3.1793 - 29.10.1863).

Подполковник корпуса инженеров путей сообщения. Из дворян Тобольской губернии. Отец - обер-офицер Степан Батеньков (ок. 1733 - не позднее 1810), мать - Урванцева. Воспитывался в Тобольском военно-сиротском отделении, а также в народном училище и гимназии, с 1810 или 1811 в Дворянском полку при 2 кадетском корпусе в Петербурге, откуда выпущен прапорщиком в 13 артиллерийскую бригаду - 21.5.1812, участник Отечественной войны 1812 и заграничных походов, за отличие произведен в подпоручики - 17.12.1813, за отличие в бою при селении Ларотьер награжден орденом Владимира 4 ст. с бантом - 20.1.1814, раненный 30.1.1814 в сражении при Монмирале (10 штыковых ран), попал в плен, в котором находился до 10.2.1814; по переименовании бригады поступил в 27 артиллерийскую бригаду - 23.9 1814, переведен в 14 батарейную роту 7 бригады - 11.1.1816, за ранами уволен от службы - 7.5.1816, по сдаче экзамена в институте корпуса инженеров путей сообщения определен инженером 3 класса по корпусу инженеров путей сообщения с назначением в Х (Сибирский) округ - 5.10.1816, утвержден в чине поручика со старшинством с 17.12.1813 - 2.2.1817, с апреля 1817 занимался работами по устройству

г. Томска. Сблизившись во время службы своей в Сибири со Сперанским, он в 1819 был откомандирован в непосредственное его ведение, капитан 17.4.1819, майор - 20.6.1821, указом 28.7.1821 назначен для производства дел в Особом сибирском комитете с переводом в Петербург, по высочайшему повелению 29.1.1823 назначен по особым поручениям по части военных поселений, а затем членом Совета главного над военными поселениями начальника с производством в подполковники - 25.1.1824, назначен старшим членом Комитета по отделениям военных кантонистов - 10.7.1824. Масон, член ложи "Избранного Михаила" в Петербурге (1816) и "Восточного светила" в Томске (1818).

Член Северного общества с 19 ноября 1825 года, т.е. со дня смерти императора Александра I. Таким образом, он был в обществе один из немногих, кто участвовал непосредственно в войне 1812 года, он был боевой офицер, и, возможно, именно это определило его поведение 14 числа. Следствием было выяснено, что Батеньков знал о существовании общества и в целом разделял убеждение, что монархия должна быть ограничена, что России необходимы Конституция и парламент. По запискам правителя дел Следственного комитета Боровкова, все знавшего о следствии, "в совещаниях пред 14 декабря участвовал и подавал мнения, хотя и клонившиеся к достижению цели общества, однако более умеренные и ограничивающиеся одним стремлением ко введению конституционного правления, стараясь, впрочем, оградить во время переворота общее спокойствие и удалить всякую возможность от грабежа и буйства. Когда при нем сказано было, что можно забраться и во дворец, то он возразил: "Дворец должен быть священное место, если солдат до него коснётся, то уже ни от чёго удержать его будет невозможно".