Борис Ершов - Тверские ратоборцы

Надо полагать, именно с этих событий начал расти авторитет Михаила как решительного, но вдумчивого князя, защищающего интересы Твери не только воинской силой, но и разумными компромиссами («сотворя мир», по тогдашней терминологии).

А между тем Тверь крепла. К 1290 году выстроили основное здание Спасо-Преображенского собора, и 8 ноября Симеон освятил его. Княжество получило центральный храм как символ возросшего могущества, как новый молодой центр притяжения.

На рубеже 1291—1292 годов в Орде сменился хан, им стал Тохта. Русские князья снова должны были отъехать в его ставку: кто засвидетельствовать покорность, кто выговорить себе выгоду.

Михаил Ярославич, молодой 21-летний князь, тоже был в Орде и тоже представился новому хану. По всей видимости, факт выделения ханом князю Андрею туменов Тудана (Дюденя) не сразу стал известен ему, поскольку во время страшного разорения 14 русских городов «Дуденевой ратью» Михаила в Твери не было. Нашествие ордынцев и разорение земель русских современники сравнивали по масштабам с нашествием войск Бату в 1238 году. Волна спасающихся жителей хлынула на север, в относительно спокойные места, в том числе в Тверь.

Михаил тайком покидает Орду и спешит домой. Возле Москвы он чуть не попадает в засаду: «...прииде бо близ к Москве, а не быше ему вести, яко на Москве рать татарская, и обретеся некий попин, тот проводил бяше князя на путь мирян». Появление его в родном городе резко изменило обстановку: ни Тудан, ни Андрей не решились идти на Тверь. У Михаила была не только грамота от Тохты на владение своей отчиной, но и авторитет сильного и решительного князя. Каким образом, не будучи великим князем, Михаил добился такого расположения хана, что его брат не решился штурмовать Тверь? Скорее всего, сказалась традиционная политика Орды, основанная на принципе «разделяй и властвуй»: выдав ярлык на великокняжеский стол Андрею, хан держал в резерве наиболее сильного потенциального противника в лице Михаила. Ханы не любили сильных князей...

Сыну шёл 23-й год, и Ксения задумалась о невестке. Где искать достойную жену — это было делом огромной важности. Нам не известно, каковы были поиски, чем руководствовались при этом ответственные люди, перебиравшие в узком кругу при Ксении и новом епископе Андрее возможных кандидаток в супруги Михаилу. Летописи лаконично сообщают, что осенью 1294 года состоялась свадьба Михаила с ростовской княжной Анной Дмитриевной, отец которой, скончавшийся в том же 1294 году, являлся потомком черниговской ветви Рюриковичей. Таким образом, оба супруга имели общих предков, в том числе известного на Руси Михаила Всеволодовича Черниговского, святого Православной церкви, убитого вместе с боярином Фёдором в ставке Бату в 1246 году.

Михаил в эту пору формировался как государственный муж. На следующий год он организует союз (оказавшийся непрочным) Твери, Москвы и Переяславля с Новгородом против общих врагов, но каких конкретно, в договоре предусмотрительно не указывалось. Фактически это была вся Северо-Восточная Русь с Новгородом, и союз этот мог бы стать колоссальной интегрирующей силой, но не стал ею. И не Михаила в том вина, а такова была психология княжеской элиты, когда каждый князь старался искать выгоду только для своей земли.

История, как известно, не имеет сослагательного наклонения. Но если бы этот родившийся союз был продолжен и после смерти Даниила в 1303 году, то можно было бы ожидать консолидации сил Северо-Восточной Руси против Орды? Несомненно. Но увы, события пошли другим путём.

Яблоком раздора давно был Переяславль, общая вотчина Александровичей.

Развязка наступила вскоре: в 1302 году Иван Дмитриевич Переяславский умер, завещав город Даниилу Московскому. Но ровно через год умер и Даниил, и обстановка резко изменилась: согласно «лестничному» правилу бесспорным претендентом на великокняжеский стол во Владимире стал Михаил Ярославич, а дети Даниила (Юрий, Иван, Борис, Александр, Афанасий) вообще потеряли законное право на него. Именно это обстоятельство лежит в основе кровавой драмы с названием «противоборство Твери и Москвы на протяжении около 200 лет».

Растущее могущество Твери ознаменовалось строительством церквей, городов, укреплением столицы. В 1297 году поставлен городок Старица. Расписывается в 1298 году кафедральный Спасский собор, пишутся иконы, начинается тверское летописание, оказавшее впоследствии сильное влияние на московскую летописную традицию. Годы были разными, были засухи, пожары, мор на скот. В 1297 году Михаил долго болел, в следующем году пожар уничтожил княжеский терем, а сам князь «выкинулся с княгинею в окно». Монахи начинают переписывать книги, и до нас дошла «Хроника» Георгия Амартола с художественными миниатюрами, на одной из которых изображён Михаил. Расцветают ремесло и торговля. В 1299 году у Михаила и Анны появляется первенец — сын Дмитрий, прозванный потом «Грозные Очи», почти через год родилась дочь Федора, а в 1301 году второй сын Александр. Молодые словно навёрстывали упущенные годы...

Прошло чуть более года после смерти Даниила Московского, и летом 1304 года умирает великий князь Андрей Александрович, причина многих злых дел на Руси. Почти сразу великокняжеское окружение переезжает из Владимира в Тверь: бояре не сомневались, кто станет во главе Владимирской Руси, если блюсти старинное «лествичное» правило. А дальше последовало вот что: «И съпростася два князя о великом княжении: князь великыи Михаиле Ярославичъ тферскыи, князь Юрьи Даниловичъ московскыи, поидоша въ Орду въ споре».

Это ключевой момент в развитии последующих событий. «Лествичное» правило в те времена было хоть и слабодействующим, но несомненным Законом для княжеской элиты и вообще для любых слоёв тогдашнего общества. Вспомним, например, переход хозяйства в наследство от отца к старшему сыну. Если говорить о такой категории, как Право, то в те далекие времена оно, как отзвук древнейшей «Русской правды», было одним из немногих его воплощений на фоне всеобщего применения Силы как единственного и последнего средства в разрешении конфликтов. Наиболее полным воплощением Права через Силу являлось правление Орды, среди русских князей оно использовалось тоже нередко.

Какие аргументы были у Юрия Даниловича? Для третейского судьи, каковым был хан, — никаких, кроме денег. Дети Даниила вообще потеряли право на великое княжение, поскольку в случае смерти Михаила великий стол, опять-таки по «лествичному» правилу, переходил к его сыну Дмитрию (Грозные Очи). Слабым утешением было и то, что великим столом до того владели в основном потомки Александра, каковым был и Юрий, но это ни для кого из русских аргументом быть не могло.