Борис Ершов - Тверские ратоборцы

Историки оценивают силы сторон примерно равными — по 40 тысяч человек. Русскими войсками командовали 16 воевод, причём главным Большим полком командовал Данила Щеня, а сторожевым — Юрий Кошкин, выделенный в засаду. Значительную часть Большого полка, как единодушно указывают все источники, составляли тверичи. Можно прикинуть, какова была их численность. Известно, что небольшие по территории и населению княжества могли выставить не более 10—15 тысяч профессиональных и полупрофессиональных ратников, а большее число достигалось мобилизацией «пешцев» — народного ополчения. Хотя к 1500 году Тверское княжество ещё сохранило военно-экономический потенциал прежних князей, но выделить более 15—20 тысяч воинов оно не смогло. Тем не менее, надо считать, что в бою на Ведроши тверичи сыграли основную боевую роль.

По многим источникам историки реконструировали ход знаменитого боя. Литовский гетман Константин Острожский 14 июля подошёл к Дорогобужу с запада и узнал от разведки, что войско воеводы Кошкина небольшое, но «третьего же дни» к нему пришло подкрепление с другими воеводами. Гетман не поверил этому и двинул войска от деревушки Лопатино к речке Ведроши.

Русские войска располагались в 5 км западнее Дорогобужа на Митьковом поле, в засаду Щеня приказал стать Кошкину. Замысел был таков: преднамеренным отступлением передового полка через мост заманить противника за Ведрошу, затем навалиться на него Большим полком, а с тыла — засадным.

Литовцы с ходу атаковали передовой полк, который стал медленно отступать за речку. Атакующие увлеклись, предвкушая победу, перешли мост, фактически разбив полк русских. Затем военные действия временно прекратились, противники "стояша" по обе стороны другой речки — Тросны. Наконец, гетман решился перейти мост основными силами и ударить на Большой полк Щени. Выбрав удобный момент, во фланг ударил засадный полк. Сражение продолжалось шесть часов, в результате литовцы не выдержали и начали отходить. Но тут русские смогли разрушить мост через Тросну, что помогло им уничтожить оставшуюся здесь часть литовского войска. Окончательно врага добивали уже чуть южнее, на речке Полме. Гетман и литовские воеводы были взяты в плен, погиб цвет литовского воинства.

На Москве весть о победе встретили с ликованием — победили векового, удачливого, храброго противника. Иван III специально послал к нашим воеводам «спросить о их здравии». Это было высшей наградой: ведь тогда не было орденов и медалей. А «первое слово» посланцу велено было передать боярину Даниилу Васильевичу Щене, предводителю «тверской силы».

Победа на речке Ведроше стала первым шагом к возвращению Смоленска в 1514 году. В этом есть и вклад тверичей.

Даниил Васильевич Щеня умер в 1515 году, при сыне Ивана III Василии. Род Щенятевых продолжал поставлять воевод и в конце XVI века, оставив по себе в русской истории добрую память.

В Заволжском районе Твери, возле станции Дорошиха, одна из неприметных улиц носит имя Болотникова. В Смутное время начала XVII века Иван Исаевич был заметной фигурой в Российском государстве. Но недолго: ярким метеором пролетел он на военно-политическом небосклоне и угас.

На протяжении XV и XVI веков селом Телятевым, что под Кашином, владели потомки великого князя Тверского Михаила Александровича, в конечном счёте — потомки Михаила Ярославича. Князья Телятевские не были знамениты и ничем особенным ни в тверской, ни в российской истории себя не проявили.

У князя Андрея Андреевича Телятевского, боярина царя Бориса Годунова, служил в военных холопах Ивашка Болотников. Год рождения его неизвестен. Молодые годы Ивана описываются по-разному: якобы в детстве его захватили татары в одном из набегов (Брокгауз и Ефрон, Костомаров) и продали туркам; другие (например, П. Березов, 1957 г.) утверждают, что Иван «бежал от крепостного гнёта к вольным казакам на юг», и там его полонили татары, продав туркам; Р. Скрынников приводит свидетельство К. Буссова, иностранного наёмника, в 1606—1607 годах лично знавшего Болотникова и служившего при нём в Калуге: Болотников атаманил на Волге, грабя суда купцов, в том числе и иностранных. Таким образом, Иван Исаевич в молодые годы представляется неким тверским Стенькой Разиным. Все источники, однако, однозначно утверждают о турецком плене Болотникова, в котором нашему земляку досталась горькая доля галерного гребца. Сколько лет Иван Исаевич сидел на цепи, принимая удары плетью, нам неизвестно, как переносил он турецкое рабство — можно только догадываться.

Основными соперниками турок на море были венецианцы. В одном из морских сражений турки потерпели поражение, венецианцы освободили православного Ивана, несмотря на различие в религии (православие на Западе воспринималось как ересь). Бывший атаман жил в Венеции, мечтая возвратиться на родину. Это было время Годунова, Шуйского, Смуты, Лжедмитрия I. Болотников ничего об этом на чужбине не знал, никогда не видел ни новых царей, ни лжецарей.

Ему поневоле пришлось изучать чужие нравы, язык, заботиться о пропитании.

Пешком, через Германию и Польшу, Иван всё же решился уходить на Русь. Пока он шёл, убили самозванца Гришку Отрепьева и избрали на Руси царём Василия Шуйского. К весне 1606 года Иван Исаевич дошёл до городка Самбор в Западной Польше и узнал, что здесь обосновался «царевич» Дмитрий, созывая воинство для похода на Русь с целью завладеть своим троном.

Это был новый самозванец — Михаил Андреевич Молчанов, Вяземский помещик средней руки (Р. Скрынников), при Лжедмитрии I (т.е. при Гришке Отрепьеве) добившийся его благосклонности из-за участия в убийстве Фёдора Годунова и его матери царицы Марии и в других распутных Гришкиных делах. Помощником нового Лжедмитрия стал присланный в Путивль воевода князь Г.П. Шаховской, происходивший из захудалого ярославского княжеского рода. Именем «Дмитрия» Шаховской обещал путивлянам царскую милость. Оба авантюриста начали рискованную игру. На них и наткнулся ни о чём не ведавший, ни о чём не подозревавший недавний турецкий раб, бывший волжский атаман, военный холоп князей Телятевских Иван Болотников.

Много повидавший в жизни мужественный человек, владевший европейскими языками, статный, уверенный в себе воин обратил внимание Молчанова. У лжецаревича не было ни войск, ни денег, зато была украденная в Москве, ещё при Гришке Отрепьеве, государственная печать, были артистические задатки и хорошие способности пускать пыль в глаза. Искренне поверившему в «царевича» Ивану Исаевичу Молчанов выдал грамоту, в которой Болотников назначался «большим воеводой». Грамота была скреплена большой государственной печатью. Как тут усомниться в царском происхождении «царевича»?!