Петр Рябов - История русского народа и российского государства. С древнейших времен до начала ХХ века. Том II

Введение рекрутской системы легло невероятно тяжким бременем на крестьян и вызвало сильнейшее возмущение в их среде. Ведь раньше считалось, что крестьяне кормят «служилых людей» (дворян), которые защищают страну. Теперь же крестьяне должны были нести сразу тройную ношу: и кормить дворян, и нести государственные повинности, да ещё и служить сами, что противоречило всяким народным представлениям о справедливости. Провожая рекрутов в армию, родные с ними прощались, как с покойниками. Против массового бегства рекрутов правительство ввело драконовские меры. Рекрутов, забираемых в армию, заковывали в колодки, как преступников, а с 1712 года им, по указу Петра I, начали делать специальные наколки на левой руке в виде креста (эти наколки в народе называли «печатью Антихриста»). Было приказано ловить рекрутов, а человека, который видел беглого рекрута и не донёс властям, самого было велено истязать, забирать в армию, а его имущество конфисковывать в пользу казны. Кроме того, в случае побега рекрута, в армию забирали его родственников: действовала жесточайшая круговая порука.

К концу Северной войны удвоившаяся в численности петровская армия насчитывала 250 тысяч человек, став самой огромной армией в Европе. (При этом она не распускалась в мирное время, как прежде, но всё время содержалась за счёт казны.) 80 тысяч составляли пехотные полки, 42 тысячи – кавалерия, также имелось почти 500 орудий, инженерные и гарнизонные части и иррегулярные войска (казаки, татары, башкиры – всего до 70 тысяч человек). Полки объединялись в бригады, а те – в дивизии. Управление армией осуществляли Военная и Адмиралтейская коллегии, Генеральный штаб (во главе с генералом-фельдмаршалом).

Новой армии соответствовала и новая стратегия – не оборонительная, как раньше, а наступательная. Целью войны объявлялось теперь не взятие крепостей, но разгром армии противника. На смену редким смотрам армии, бывшим раньше, пришла непрерывная муштра, направленная на выработку автоматизма действий и беспрекословное исполнение приказов. Император стремился, вооружив армию новейшими достижениями военной науки и современным оружием, оторвав рекрутов от населения и поставив их под жёсткую власть начальства, воспитать прекрасных «машин» для выполнения поставленных задач: как борьбы с внешним неприятелем, так и для подавления внутренних восстаний.

За образец для перестроенной российской армии и её «Воинского устава» (написанного в 1716 году) Пётр I взял шведскую военную организацию. С 1705 по 1725 годы рекрутами были взяты более 400 тысяч человек (всего мужского населения в России тогда насчитывалось около шести миллионов, то есть каждый двенадцатый попал на эту службу, причём отбирали на неё самых здоровых и работоспособных). Созданная петровскими усилиями огромная «крепостная» армия могла дать лишь временный эффект, в перспективе грозя империи тем же тупиком, что и промышленность, основанная на крепостном труде. Ибо, как крепостные работники были не заинтересованы в результатах своего труда, пассивны и низко квалифицированы, так и рабы-рекруты позднее уже не могли противостоять профессиональным европейским армиям, более высоко мотивированным и, благодаря всеобщей воинской подготовке, обладающим более массовым мобилизационным резервом. Победы России в Северной войне прямиком вели страну к сокрушительному разгрому в Крымской войне. Однако эта стратегическая порочность петровской армии обнаружилась лишь сто лет спустя.

Важным нововведением Петра I явилось создание гвардии (напоминающей римских преторианцев и турецких янычар), основой которой стали его «потешные» полки – Семёновский и Преображенский. Состоящие из отборных дворян, приближенные ко двору, гвардейские полки активно использовались Петром при проведении различных мероприятий и стали важнейшим инструментом в его руках, а в дальнейшем они превратились в «ударную силу» бесчисленных дворцовых переворотов, став политическим и военным «авангардом» дворянского сословия, активно «лоббирующим» его интересы.

Любимым детищем Петра I стал созданный им флот. Е.В. Анисимов сравнивает создание флота в петровскую эпоху по своему значению и издержкам с современными космическими программами сверхдержав: безумно дорого было построить корабль, обеспечить его всем необходимым, обустроить гавань и подготовить экипаж. Заводы – парусные, канатные, лесопильные, металлургические – работали на флот; создавались многочисленные порты и морские учебные заведения.

В Россию ввозились корабельные мастера из Голландии, Венеции и Англии. Первый флот, построенный в 1696 году в Воронеже для взятия Азова, был уничтожен Россией по условиям мирного договора России с Османской Империей после неудачного Прутского похода. В 1702 году, закладкой Олонецкой верфи на реке Свирь и, чуть позже, Петербургской верфи, было положено начало строительству русского флота на Балтийском море. Всего за 20 лет при Петре I в России были построены 1104 корабля, созданы военные базы в Санкт-Петербурге и Кронштадте, начато рытьё нескольких каналов.

Однако этот, созданный второпях, флот был недолговечным, слабо маневренным, его экипажи были плохо подготовлены, и потому русские эскадры избегали крупных сражений со шведами, предпочитая атаковать галерами, брать противника на абордаж и побеждать числом, а не умением. Пётр I, стремясь к мировому господству, мечтал превзойти флотом не только Швецию, но и саму «владычицу морей» Британию. Конечно, этим амбициозным и фантастическим планам не суждено было пережить императора. Как замечает Б. Кагарлицкий: «Голландия, Британия и даже Испания с Португалией нуждались в мощном военном флоте для содержания и защиты флота торгового. Напротив, Россия, завоевав выход к морю, в кратчайший срок построила внушительные военно-морские силы, но значительный… торговый флот создать оказалась не в состояния вплоть до революции 1917 года… Русский флот на Балтике оказался вынужден охранять торговые пути для британских и голландских судов». В этом факте ярко видна вся парадоксальность созданной Петром I военно-полицейско-бюрократической империи, одновременно и претендующей на мировое военное господство, и экономически и социально зависимой от Западной Европы, предоставляющей своё сырьё и свою армию в распоряжение ведущих европейских держав!

Стремясь подготовить русские офицерские кадры, император отправил более тысячи юношей из дворянских семей учиться за границу. Благодаря этому к концу правления Петра I уже довольно значительную часть русского офицерского корпуса (две трети) составляли не иноземные наёмники (как раньше), а русские офицеры.

Создание военных заводов, строительство флота, двукратное увеличение численности армия, рытьё каналов, введение рекрутчины и постойной повинности тяжелейшим образом легли на плечи народа, разоряя его. По словам С.Т. Жуковского и И.Г. Жуковской: «Вооружение и снабжение этой армии (и одновременно строившегося флота) продовольствием и обмундированием требовало небывалых государственных расходов и небывалого же насилия над населением… Террор оставался главным средством, находившимся в распоряжении Петра. Борьба за исправное поступление денег в казну вылилась в настоящую войну царя против всей страны. Специальные прибыльщики изобретали всё новые прямые и косвенные налоги да казённые монополии, так что обыватели к концу Северной войны должны были платить чуть ли не за каждый свой шаг – и за рыбную ловлю, и за собственные бани, и за право носить бороду или исповедовать старую веру». Конечно, подобная тенденция существовала и в политике государства в XVII веке, но Пётр с немецкой педантичностью беспощадно упорядочил, развил её и приумножил, доведя до крайности. Если расходы на армию в XVII веке составляли меньше половины государственного бюджета, то к концу правленая первого императора они выросли до 80 процентов (!) – и это при троекратном (!) росте налогов!