Тимофей Грановский - Лекции по истории позднего средневековья

Теперь нам остается сказать несколько слов о реакции в самом недре католицизма. Когда вековое какое–либо учреждение подвергается опасности от влияния новых идей, оно нескоро падает и уступает свое место; если в нем было прежде какое–либо жизненное начало, оно юнеет для борьбы с новыми началами. Эта сила отпора против реформы обнаружилась в католицизме в половине XVI столетия. Любопытнее всего история Италии в это время. Не должно думать, чтобы реформационное движение ограничивалось одной Германией; мы видели его и во Франции; в Италию оно проникло еще глубже, хотя по натуре своей она не склонна к тому, что мы собственно называем Реформацией. Этот ученый и даровитый народ не мог отказаться от попытки обновить старое учение. И это не были одни юноши, легко увлекающиеся всем новым: между кардиналами были люди, которые если не явно стояли на стороне Лютера, то признавали необходимость реформы в недрах самого католицизма. Достаточно указать на кардинала Контарини, кардинала Регинальда Поля: одним словом, этому направлению подчинились образованнейшие между кардиналами. В Неаполе вышла книга под названием — благодеяния Христа, где автор касается вопроса о благодати и близко подходит к мысли блаженного Августина. Она написана была популярно; долго неизвестен был автор, потом узнали, что был испанец Вальдец (Valdez), секретарь посольства в Неаполе, написавший эту книгу сам или по крайней мере под его влиянием она была написана монахом одного из неаполитанских монастырей. Моденский епископ Мороне напечатал его на свой счет. По донесениям впоследствии инквизиторов, оказалось, что в Италии в это время 3000 учителей были заражены новым учением. Это учение соединялось здесь с философскими понятиями: многие образованные люди читали по–гречески отцов восточной церкви и понимали Реформацию гораздо чище и, можно сказать, не так грубо, как лютеране. Но это явление не могло быть прочно. Католицизм имел в Италии свое основание и корень: папы и кардиналы хорошо понимали, что если новое учение утвердится и в Италии, то дело католицизма будет окончательно проиграно. Известно, что с Климентом VII кончился ряд тех просвещенных блестящих дарованиями пап, которые стояли дотоле во главе католицизма. Последовавшие преемники папского престола были большею частью суровые ревнители старого учения, которые видели в науке врага своего. В 1542 г. два кардинала, Карафа и Бургос, оба доминиканцы, предложили папе восстановить в Италии инквизицию. Инквизиция существовала уже давно; она возникла еще в XIII столетии в Южной Галлии, против альбигенской ереси; но в Италии, благодаря образованным нравам, она не принималась сильно и число жертв ее не было так значительно, как, например, в Испании. Папа согласился на это требование (Павел III). Усердие Караффы было так велико, что он уступил собственный дом свой для помещения инквизиции и на свой счет купил орудия, необходимые для действия, цепи и т. п. Членами инквизиции назначены были первоначально шесть кардиналов, самых строгих ревнителей старого учения; им предписано не обращать внимания ни на положения лиц в обществе, ни на какие другие обстоятельства. Перед новым судилищем не раз приходилось оправдываться самим кардиналам, хотя, разумеется, это делалось тайно. Кардинал Поль, один из самых ревностных защитников католицизма, должен был отдать отчет в своих поступках перед инквизицией. Судились не только дела, но убеждения и образ мыслей. У одного современного итальянского писателя находим следующее выражение: «В наше время истинному христианину не удастся спокойно умереть на своей постели, ему предстоит прежде непременно побывать в инквизиции». Последствия всего этого скоро обнаружились: школы были закрыты, учителя отставлены; насколько они действительно были протестантами, это трудно решить — значительная часть духовных лиц принуждена была бежать; академии некоторые закрылись; какой–то ужас овладел Италией. Великолепное движение просвещения, которое видим мы в Италии в XV столетии, замкнулось. Католицизм овладел Италией: но Италия дорого заплатила за его победу. В 1550‑ых годах издан указатель запрещенных инквизицией книг: здесь в первом ряду являются сочинения кардиналов и вообще многих высших лиц римской иерархии. Но не одними этими средствами действовал католицизм. В то самое время, когда Лютер и другие реформаторы нападали на монашество, монашество старалось возникнуть к новой жизни — возникают новые ордена: Орден театинцев, составленный из лиц высшего общества, послуживший рассадником епископов; Орден капуцинов, более близкий к народу своим образом жизни, оказавший некогда папам великие услуги, но потом, загрубелый и одичалый, сделался в полной форме представителем католического монашества. Но гораздо важнее по своей деятельности и по огромному влиянию был Орден иезуитов. Нам нет времени входить здесь в большие подробности об его основании и значении; тем более, что это дело более или менее всем почти известно. Лучшими сочинениями для руководства в этом случае могут служить: 1. Отдел в истории пап Ranke и Geschichte der Jesuiten, Кортюма. Наделавшие в свое время много шуму лекции Кинэ и Мишле о том же предмете не заслуживают такого внимания: это памфлеты в ученом смысле, не имеющие большого значения. Гораздо важнее их по фактам даже книга Вольфа, написанная в конце прошлого и вышла в начата нашего столетия.

Но, чтобы иметь понятие об инквизиции, лучше всего читать об ее учреждениях: отсюда пахнёт на нас самый дух этих учреждений.

Основателем Иезуитского ордена был, как известно Дон Иниго, или Игнатий Лойола, сын одного дворянина в испанской провинции Гвипускоа. Он родился в 1491 году и получил обыкновенное образование тогдашних дворян в Испании, то есть читал много рыцарских романов, настроивших в эту сторону его воображение. Молодость свою он провел в военной службе, где ему предстояло блистательное поприще, ибо он был храбрым офицером, и притом значительные связи и другие благоприятные обстоятельства содействовали его скорому повышению. В 1521 году, при осаде французами Пампелоны, он был тяжело ранен в ногу. Болезнь была очень продолжительна. Неловкий хирург дурно выпрямил кость, гак что, когда Лойола выздоровел, он заметил, что нога его была крива. Это произвело на него такое неприятное впечатление, что он снова велел сломать себе ногу, чтобы справить ее надлежащим образом. Во время этой второй болезни, скучая долгою праздностью, он просил книг: ему дали Flores Sanctorum. Это были легенды о святых (рассказанные с простотой средневековых летописей). Это чтение произвело на непривычного к таким занятиям Лойолу чрезвычайно сильное впечатление: воображение его распалилось; все свои рыцарские понятия он перенес в эту новую, открывшуюся ему область. Такие явления были нередки в средние века, а Лойола был сын своего века. Тогда он вообразил себя рыцарем девы Марии. Понятия о том, как он должен служить ей, еще не установились; многие принимали это настроение его духа за признак сумасшествия. Он бросил военную службу и совершал разные обеты в честь избранной им для служения.