Тимофей Грановский - Лекции по истории позднего средневековья

Таково было состояние Франции в эпоху, когда на престол вступил Генрих II. Ему было уже 29 лет; он был храбрый и добродушный государь, но лишенный больших способностей. Его окружали Монморанси, Гизы; наконец, всего более влияния на него имела его любовница Diane de Poitiers. Под этими влияниями прошло все его царствование, ознаменованное, правда, некоторыми удачами, сначала в войне 1552 г. с Карлом V, вследствие союза с Морицем Саксонским, когда Франции достались Мец, Туль и Верден; но потом, при Филиппе II, войны, прерванные на время перемирием, возникли снова. Французы потерпели два значительные поражения, при St. Quentin (1557) и при Gravelingen (1558 г.); коннетабль Монморанси и St. Andre попались в плен. Но Филипп II не воспользовался своими победами. Зато, с другой стороны, французы действовали успешнее. Англичане владели еще городом Кале, последним остатком их завоеваний, сделанных во Франции в XV столетии; отсюда они могли постоянно грозить Франции: Кале был отнят у них Францем Гизом благодаря неразумному вмешательству королевы Марии в дела своего супруга Филиппа, воевавшего тогда с Францией. Как бы то ни было, мир, которым кончилась эта война, не был все–таки выгоден для Франции (1558), Gateau Сambresis. Переговоры ведены были коннетаблем Монморанси и St. Andre, пленниками, старавшимися поскорей освободиться. Потому справедливо говорили, что они дали за выкуп свой более, тем Франц I в Мадриде. Положено было с той и другой стороны возвратить завоеванные места; посему со стороны Франции было возвращено 120 укрепленных городов, занятых в Савойе и Пьемонте, с правом только держать свои гарнизоны в некоторых городах. Для скрепления этого мира Генрих II отдал дочь свою за Филиппа II; но окончательная сделка совершена была 3 года спустя, в 1562 г. В делах внутреннего управления деятельность Генриха не представляла ничего особенно важного; здесь важны только отношения к протестантам. Их партия чрезвычайно усиливалась. В 1530 г. во Франции была только одна протестантская церковь; в последние годы жизни Франца II, то есть спустя 29 лет, церквей протестантских здесь было уже 2000. Протестантизм распространялся здесь не между массами городского народонаселения, где католическое духовенство имело большое влияние, поддерживая фанатизм и ненависть ко всем иноверцам; между крестьянами новое учение не находило также большого сочувствия; но оно принималось ревностно образованной частью среднего сословия и мелкими дворянами. Последние, отброшенные своей бедностью, лишенные влияния, принимали протестантизм как знамя для оппозиции, как сигнал к борьбе, в которой они могли бы восстановить права свои. Это была религиозная оппозиция для свободы от политического унижения. В ее рядах находились люди смелые, с неукротимой волей, что всего яснее можно видеть в Essais de Montaigne, где он рассказывает о воспитании своего отца. К этой же партии пристало много людей, которые пристают ко всякой партии в надежде тревог или смут. Еще при Франце I началось гонение на протестантов. При Генрихе II число наказаний и казней увеличилось. Нельзя сказать, чтобы поводы к гонению были основываемы здесь на одном религиозном или политическом соображении: Диана Пуатье часто здесь имела свои цели, пользуясь конфискованными у протестантов имениями. Но протестанты не робели. В 1558 году они решились в Париже торжественно исправлять свое богослужение. Однажды ночью такое сборище окружено было толпою раздраженного католическим духовенством народа: протестанты смело вышли на улицу, дворяне, шедшие во главе их, мечом проложили себе дорогу; но лица низшего сословия были схвачены, многие пытаны и казнены. Надо было правительству думать о более общих мерах к уничтожению такого рода действий, и действительно, одной из статей Камбрейского мира была следующая: Генрих II обязывался с Филиппом II действовать вместе для пресечения ереси и высказал намерения ввести для этой цели инквизицию. Парламент высказал против этого сопротивление; король явился лично сам в парламент, чтобы личным присутствием своим подействовать на его решение; но в его присутствии двое из членов, Дюфор и Дюбур, высказали резко оппозицию, намекнув даже в словах своих на неприличную жизнь самого короля. Не выходя из парламента, король велел их арестовать и предать суду вместе еще с шестью человеками. Они приговорены к смерти. Но Генрих не дожил до исполнения этого приговора. По случаю праздника при дворе, выдачи дочери короля (прим. Здесь неточность: празднество было дано по случаю двойного бракосочетания, происходившего одновременно, — дочери и сестры Генриха П.), была карусель; король остался несколько раз победителем; к концу карусели в последний раз бился он с Montgommery; у Montgommery сломалось копье, осколком попало в глаз королю и тот чрез два дня умер. Для Франции начались новые отношения.

Преемником Генриха II был сын его Франц II; 16-летний юноша, ни по летам, ни по дарованию не стоявший в уровень с трудным положением дел тогдашней Франции. Мы видели, что религиозные идеи, уже изменившие политическое состояние Германии, врывались со всех сторон во Францию. Конечно, здесь они не принимались так жадно, не смешивались с национальными интересами, но тем не менее соединялись с видами и намерениями разных сословий. В парламенте новые учения нашли, если не ревностных приверженцев, то по крайней мере людей, соглашавшихся с ними. В высших образованных классах послышались мнения, резко противоположные интересам папства: эти мнения отстаивали права галликанской церкви против общего главенства папы. С другой стороны, протестантизм распространялся в замках дворян, которые готовы были по его поводу выразить свою неприязнь ко двору. Наконец, он распространялся быстро между образованными классами городового народонаселения; только лишь значительная часть низших классов осталась чужда ему, исключая Южную Францию, где легко соединялись с ним остатки альбигенского учения.

Мы уже видели, что Франц I, во внешней политике поддерживавший протестантов, в самой Франции был ревностным их гонителем. Эти гонения усилились при Генрихе: мы знаем, он велел взять под стражу некоторых советников парламента, между прочим, Anne Duboury; он был судим и приговорен к смерти: но Генрих не дожил до его казни и Дюбур был сожжен в первые дни царствования Франца II. Протестантизм не пользовался во Франции никакими правами: это была ересь, подлежавшая строгому суду государственных законов. Но некоторые фамилии, кроме сословий, воспользовались новым учением, чтобы подкрепить свои личные честолюбивые стремления. Мы должны характеризовать некоторые из них и начнем с членов самой королевской фамилии. Франц II, летами не зрелый, как сказано, был слаб умом и характером. Но на него имела огромное влияние последующая королева шотландская, знаменитая умом, красотой и несчастьем, Мария Стюарт, далеко превосходившая короля во всех отношениях, но и сама она действовала также под внушениями других, именно дядей своих, Гизов. Другие члены фамилии, братья короля, были еще ниже его самого своим умом и влиянием. Но особенное внимание обращает на себя мать короля, вдова Генриха, Екатерина Медичис; в молодости своей и до старости она отличалась замечательной красотой, но при всем том Генрих не любил ее. По смерти его обнаружились ее блестящие политические таланты. Воспитанная примерами итальянских дворов, потом собственным чтением и размышлением, она усвоила вполне страшную теорию Макиавелли и приложила ее во Франции. Имя ее обыкновенно произносится со страшными эпитетами, но в новейшее время нашлись такие же горячие защитники ее. Мы не можем стать, безусловно, на стороне ни тех ни других; мы видим ее жертвою политического разврата тогдашнего времени. Она была отнюдь не хуже действовавших вокруг нее. Ключ к ее политике нетрудно найти: ее главным стремлением было стремление удержать на престоле свое семейство. Поставленная промежду враждебных партий, она старалась поддержать власть своего дома посредничеством, между обеими; этим объясняются частые измены ее и той и другой стороне. Но настоящей жестокости не было в ее характере, хотя, конечно, как все современники ее, она равнодушно смотрела на гибель личностей пред государственными интересами, как она понимала их. Но в эпоху тотчас по смерти Генриха она была еще бессильна своим влиянием; королева Мария сама находилась под опекой и влиянием дядей своих, Гизов. Герцоги Гизы были линией из дома Лотарингских герцогов. Они переселились во Францию и служили во французской службе. Во время, о котором говорим мы, они не напирали еще с особенной силой на свое происхождение от Карла Великого против Капетингов; эти притязания развились у них впоследствии в силу счастливых для них событий последующей эпохи, хотя, конечно, колоссальное честолюбие было всегда отличительной чертой их.