Себастьян Хаффнер - Уинстон Черчилль
- Название:Уинстон Черчилль
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Rowohlt Taschenbuch Verlag, Reinbek bei Hamburg
- Год:2002
- Город:Hamburg
- ISBN:978-3-499-61354-8
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Себастьян Хаффнер - Уинстон Черчилль краткое содержание
Следует предположить, что каждый знает, кем был Уинстон Черчилль, или, по крайней мере, каждый представляет себе образ этой публичной фигуры и легенды военного времени. Себастьян Хаффнер известен гораздо меньше, но его короткая и по существу дела биография столь сложного персонажа, чья жизнь охватывала почти сто лет, стала увлекательным чтением, проливающим немало света на малоизвестные аспекты недавней истории западного мира. И которая, без потворствования интересу к каким бы то ни было "интимным деталям" — что присуще некоторым современным биографиям — также освещает многие противоречия и неудачи в поведении и в карьере Черчилля, не умаляя его уникальных достижений.
Написанная Хаффнером биография Уинстона Черчилля, является шедевром лаконичности и написана с хваткой хорошего журналиста, у которого есть преимущество стороннего наблюдателя, тем не менее такого, кто также знает много о подоплёке событий. Среди сюрпризов для читателя в этой книге — трансформации Черчиллем лояльности к политическим партиям. Он начал как консерватор, затем стал радикальным либералом и членом одного из правительств Ллойд Джорджа, прежде чем вернуться, уже после Первой мировой войны, в консервативную партию, которая долго ненавидела его как ренегата. Черчилль в очень большой степени был политическим диссидентом, часто опрометчивым, редко расчётливым, и искренне не обращающим внимание на то, что о нём думают другие. Ненавидя в своё время школу и будучи профаном в почти любой области, за исключением истории Англии, он обратился к армии для своей карьеры, и также открыл радости писательства. Он был, прежде всего и превыше всего, воином и — конъюнктурщиком, однако без малейшего следа выгоды для себя. А также заслуживающим внимание писателем.
Другой сюрприз в повествовании Хаффнера — полная прозорливость Черчилля в отношении намерений Советской России и его стратегия для предотвращения их превращения в реальность после войны, равно как и его полная неспособность реализовать эту стратегию вследствие относительной слабости Англии перед лицом как Америки, так и России. И его недвусмысленное желание продать английскую экономику и империю в обмен на американскую помощь и таким образом достичь победы в войне. Это был единственный способ сопротивления Гитлеру, и он решился на него без сомнения. Но математические и финансовые расчёты ко всему прочему не были сильной стороной Черчилля. Его упрямство и решимость доказать свою точку зрения приводили его к некоторым решениям, которые были тяжелыми для многих людей. Просто спросите австралийцев или новозеландцев, которых он послал на верную смерть в Галлиполи во время Первой мировой войны, или поляков, которых он покинул во время следующей мировой войны. Хаффнер также явно намекает на переменную природу настроений Черчилля. В наши дни ему возможно поставили бы диагноз "биполярный", поскольку он колебался между интенсивными весьма энергичными подъемами и периодами, которые сам Черчилль описывал как "черная собака", овладевавшая им.
О Черчилле написано много, очень много книг. Эта книга занимает среди них особое и достойное место. Эта книга настоятельно рекомендуется любому, кто хоть сколько-нибудь интересуется личностью Черчилля, или миром британской политики первой половины 20-го века.
Уинстон Черчилль - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Тем не менее, существование в качестве министра как раз было ещё сносным. Полное неучастие в делах, отстранение от работы, вынужденная роль наблюдателя, который не может вмешиваться, были невыносимы. Пару раз в своей жизни он уже вынужден был переживать это невыносимое: ужасные двенадцать месяцев с середины 1916 до середины 1917 года, скверные два года с осени 1922 до осени 1924. Теперь он должен был в течение десяти лет жить в этой пустыне и аду (для него, Черчилля) — с 1929 до 1939 год, от своих пятидесяти пяти до своих шестидесяти пяти лет, то есть вплоть до в среднем нормальной продолжительности жизни.
Внешне его существование в эти десять лет было полностью приятным: большинству людей оно казалось бы завидным. Он жил в своём имении Чартуэлл в Кенте, которое приобрёл на свои доходы от книги «Мировой кризис», и в котором он разводил сад и постоянно что–то достраивал, частично буквально собственными руками: он изучил ремесло каменщика, одев старую фетровую шляпу, в поте лица своего воздвиг кирпич за кирпичом несколько стен и пристроек, также настаивал на том, чтобы быть принятым в профсоюз рабочих–строителей, что члены профсоюза восприняли как весьма дурную шутку. Он сажал деревья, устраивал пруды для украшения, кормил золотых рыбок, разводил экзотические виды бабочек, путешествовал, писал картины. Его дети — сын и три дочери — были уже зрелыми молодыми людьми в эти годы, и он находил время, чтобы быть для них интересным, великодушным и добросовестным, впрочем, также несколько подавляющим своим авторитетом отцом. «За эти праздники мы с тобой разговаривали больше», — заметил он при случае своему сыну Рандольфу, — «чем мой отец разговаривал со мной за всю свою жизнь». У него было много посетителей, он разговаривал о политике с друзьями и незнакомцами вплоть до глубокой ночи, говорил больше, чем слушал, пил иногда больше, чем ему было бы полезно, и курил бесчисленные чрезвычайно крепкие гаванские сигары.
Впрочем, он хотя и был праздным, но никак не был бездеятельным. Он вёл в высочайшей степени продуктивное и успешное существование журналиста и писателя. В эти годы он стал тем, кого сегодня называют колумнистом: он писал еженедельные комментарии к мировой политике, которые печатались и хорошо оплачивались в Англии и во многих других англоговорящих странах, и с полным правом — то, что выходило из–под пера Черчилля, было первоклассной журналистикой, хорошо информированной, глубоко продуманной, сильно и блестяще сформулированной и высказанной напрямик. Однако это было лишь побочной работой, хотя и главным источником доходов. Его главной работой считался большой литературный замысел. Шесть лет потребовалось для написания четырёхтомной биографии его предка Мальборо, которые выросли в колоссальную картину эпохи расцвета барокко. Эта биография после книги «Мировой кризис» — вторая вершина его литературного творчества, произведение старомодно выпячивающегося изобилия, в своей воображаемой, проходящей близко перед глазами силе заклинания и возрождения сравни одновременно появившейся тетралогии Томаса Манна «Иосиф и его братья». И поскольку он был к этому готов, он приступил к также четырёхтомной «Истории англоговорящих народов», которая впрочем, при всей светящейся красочности и занимательности, более отчётливо показывает его пределы как историка.
Для любого другого человека всего этого было бы достаточно и более чем достаточно в работе, развлечениях и в содержании жизни. Для Черчилля этого никогда не хватало, чтобы забыться. При этом ведь он был — мы почти что забыли главное — всё это время ещё и вполне активным политиком, только вот правда лишённым влияния, безуспешным политиком. В течение всех десяти лет он был депутатом в палате общин, и именно прилежным депутатом; он выступал с речами в парламенте — много речей, и среди них его величайшие; он заседал в комитетах, придавал большое значение тому, чтобы поддерживать связи в министерстве иностранных дел и в оборонных министерствах и оставаться лицом, имеющим доступ к секретной информации. Он делал парламентские запросы, вёл агитацию и устраивал заговоры: только вот всё это без существенного воздействия и без видимого успеха. Он стал безнадёжным аутсайдером, индивидуальным оппонентом, списанным со счёта общественным мнением, порвавшим со всеми тремя партиями, великим человеком вчерашнего дня, которого хотя и слушали уважительно и терпеливо, во всяком случае, с определённым эстетическим восхищением, но через которое, однако переходили к текущей повестке дня.
Что всегда занимало Черчилля — мировая история и политика Англии — шло в эти десять лет своим чередом, как если бы Черчилля вообще не существовало. Всё, что он писал или говорил, ни в малейшей степени ничего не меняло. И трудно сказать, что повергало его в более глубокое отчаяние: путь, по которому пошла мировая история — и политика Англии — и который, по его мнению, вёл к несчастью и бесчестью — или как раз то, что он ни в малейшей степени не может ничего изменить.
Видеть, как приходит беда, уже было достаточно скверно; однако не иметь возможности её отвести, оставаться бездеятельным — это пожалуй было всё же самое плохое. Да, возможно, что вынужденная бездеятельность была бы ещё хуже без ясного видения приближающейся катастрофы — которое всё же наряду с этим содержало искорку наиболее глубоко скрытой надежды, что всё же ещё раз должны увидеть, насколько он был прав, и что он ещё раз будет востребован.
В действительности ведь в Черчилле в эти десять пустынных лет неосознанно для него самого и всех других аккумулировался политический капитал, который его затем, в 1940 году, сделал военным премьер–министром, какое–то время в Англии почти всесильным, неприступным и неуязвимым. Не его блестящая юность — которая в 1940 году была изрядно забыта; не его роль в Первой мировой войне — которая всегда оставалась спорной; не его политика в первое послевоенное десятилетие — которая сама его немногим друзьям и почитателям причиняла неловкость. Исключительно ясный взгляд и стойкость одинокого предостерегающего и взывающего в пустыне тридцатых годов неожиданно дали ему затем в 1940 году репутацию человека, который единственный всегда был прав и как единственный возможно ещё сможет принести спасение.
Черчилль — также и как раз Черчилль начала тридцатых годов — совершенно не был антифашистом, скорее напротив. Он не был также врагом Германии, хотя в широких кругах немцев вплоть до сего дня его считают таковым. Он не любил Германии, как он любил Францию или Америку, однако он уважал её, даже восхищался ею в определённом смысле и был после Первой мировой войны, как и снова после Второй, целиком и полностью за то, чтобы принять Германию в западное объединение как партнера и союзника. Сначала он вовсе не имел ничего особенного против Гитлера — за исключением того, что тот своим антисемитизмом вызывал у него неодобрительное удивление. Лишь с течением времени у него развилось настоящее отвращение от жестокости и присущей этому зловещему типу хватки люмпена. В начале тридцатых об этом не было речи. Он даже тогда при случае выразил надежду на то, что если бы Англия когда–либо должна будет проиграть большую войну, как это произошло с Германией в Первой мировой, то и в ней появился бы Гитлер. А в 1932 году Черчилль был совершенно готов встретиться с Гитлером в обществе, когда он по следам похода своего предка Мальборо приехал в Мюнхен.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: