Ольга Елисеева - Повседневная жизнь русских литературных героев. XVIII — первая треть XIX века

Собственно любовный — марьяжный, если хотите, — пласт комедии ничуть не менее важен, чем обличения. Социальные притязания главного героя, болезненное, обостренное восприятие им пороков окружающего мира вырастают из невозможности реализовать себя как полноценного члена общества — в частности, жениться, обрести семью и прочное положение. Если нельзя утвердиться в уже сложившейся социальной системе, ее следует разрушить.

Обратим внимание на возрастной состав действующих лиц. Из двадцати пяти человек — шестнадцать молодые люди, находящиеся в «цветущих, брачных летах», как тогда говорили. Плюс еще двое упомянуты за глаза — брат Скалозуба и племянник Хлестовой — как лица, которых следует спасать: один «в деревне книжки стал читать», другой занялся науками и бегает от женщин. Итого почти два десятка человек.

Уже такой подбор героев показывает, что комедия Грибоедова — во многом история о молодых и для молодых. В ней обсуждаются насущные проблемы нового поколения, вступившего в активную жизнь после эпохи Наполеоновских войн. Молодежь остро волновали вопросы: служить — не служить, а следом за ним: жениться — не жениться, и если жениться, то на какие деньги. Дворянская переписка тех лет показывает, что темы службы и брака обсуждались наиболее часто. Причем одно зависело от другого, сопрягалось и взаимно обусловливалось. Как сопряжены и взаимно обусловлены в пьесе Грибоедовым пресловутые «две интриги».

Если из списка молодых персонажей исключить слуг (Лизу и Петрушку, о которых речь впереди), а также супружескую пару Горичей и женатого Репетилова, останутся: Софья, Молчалин, Чацкий, Скалозуб, шесть княжон Тугоуховских и графиня-внучка Хрюмина. Одиннадцать более или менее активно действующих персонажей.

Зададимся вопросом: кто из них имеет реальную возможность вступить в брак? Держа в памяти, что для этого от мужчины требуется «с именьем быть и в чине», «душ тысячки две родовых», а от девицы — приличное приданое. Только двое из перечисленных кандидатов — Софья и Скалозуб — отвечают требованиям. Остальным девяти придется довольствоваться созерцанием чужого благополучия. Картина неутешительная.

Пласт молодых, здоровых людей брачного возраста, не имевших достаточных средств для того, чтобы обзавестись семьей, решить насущные половые проблемы и занять достойное общественное положение, опасно велик. Эта среда, хоть и развивалась в рамках традиционной религиозной нравственности, тем не менее постепенно создавала свою, скрытую и циничную (при отсутствии надежд на будущее) мораль.

Вспомним, как начинается комедия. Служанка Лиза караулит у дверей спальни барышни, где ее молодая хозяйка провела ночь в обществе Молчалина. Через минуту выясняется, что «влюбленные» всего лишь играли на музыкальных инструментах. Но и самого намека достаточно. Недаром многие, ознакомившись с пьесой, посчитали эту сцену неприличной, а цензура настаивала, чтобы Софья и Молчалин ни в коем случае не выходили из спальни вместе, только по очереди — так, по мнению чиновников, выглядело пристойнее [184] Выскочков Л. В. Николай I. М., 2006. С. 451. .

Между тем все происходящее вполне невинно. Софья сама описывает Лизе поведение Молчалина:

Однако дело не в подробностях личного поведения Софьи и ее кавалера, а в самой возможности незаметно посещать спальню девицы и не быть пойманным. А ведь Москва — ярмарка невест. Автор словно говорит: посмотрите на эти нравы! Сюда вы ездите выбирать жен? Кто гарантировал их невинность?

Шарль Массон на рубеже XIX века писал, что не стоит ожидать от русских дворянок ни благонравия, ни скромности. Пока их отцы и мужья служат, они предаются самому разнузданному разврату с собственными рабами, то есть с крепостными [185] Массон Ш. Секретные записки о России. С. 143–144. . Рисуя картинки, достойные Римской империи, политический памфлетист перегибал палку, но настолько, насколько карикатура отражает оригинал, — дыма без огня не было.

Простота, с которой служанка реагирует на поведение госпожи: «Грех не беда, молва не хороша», — тоже о многом говорит. Характерен и ответ Софьи: «Бывает хуже, с рук сойдет!» Значит, такие сценки привычны. И даже не вызывают осуждения в маленьком московском мирке, лишь бы избежать толков.

Любопытна реакция Фамусова: он явно заподозрил дочь и Молчалина, дал им нагоняй, напустил страху, но докапываться до корней произошедшего, тем более карать Софью не стал. Только когда в конце пьесы позор семейства открыт публично, следует приказ сослать барышню: «В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов». При этом хозяин дома убежден или делает вид, будто виновник переполоха Чацкий — во-первых, тот, в отличие от Молчалина, ровня; во-вторых, только что приехал, стало быть, роман не мог оказаться долгим; в-третьих, Александр Андреевич объявлен сумасшедшим, с него взятки гладки: помешался и подкарауливал девушку. Скандал скандалом, но при такой постановке вопроса отец и дочь — невинно пострадавшая сторона, им будут сочувствовать.

Фамусову не откажешь в житейском здравом смысле: попав в безвыходную ситуацию, он выворачивает ее выгоднейшим для семьи образом. Опыт позволяет ему вовремя сориентироваться. Ведь он и сам — не эталон «монашеского поведения». «Не надобно иного образца, / Когда в глазах пример отца», — самодовольно говорит Павел Афанасьевич дочери. Хозяин льнет к горничной Лизе, которая, надо отдать ей должное, отшивает барина весьма решительно, да еще стыдит: «Пустите, ветреники сами, / Опомнитесь, вы старики». На что хозяин с достоинством соглашается: «Почти». От этого «почти» один шаг до знаменитой пометы в календаре:

Зрителю ясно, откуда у вдовы ребенок и почему расчеты делает Фамусов. Прибавим к этому, что и бессловесный Петрушка, буфетчик, о котором вздыхает горничная Лиза, браним хозяином уж как-то слишком по-отечески. Дома московской знати были полны побочными отпрысками хозяев, и совсем не случайно в некоторых постановках «Горя от ума» Петрушку гримируют под Фамусова, показывая семейную связь. Возможно, этот намек был прозрачен и для современников.

Позволительно спросить: какими «правилами» должна руководствоваться девица, выросшая в подобном доме? Не зря Пушкин весьма откровенно заметил, что Софья «ни то… ни то московская кузина». «Неясность» ее образа принято объяснять неразработанностью и ставить в вину Грибоедову. Ну а если предположить, что автор добивался именно такого эффекта?