Ольга Елисеева - Повседневная жизнь русских литературных героев. XVIII — первая треть XIX века

Итак, с надеждой на Бога Татьяна закрыла дверь в девичью жизнь и пошла под венец.

Правомерно поинтересоваться, за кого? Из всех персонажей «Евгения Онегина» муж Татьяны не то чтобы самый загадочный — нет, он просто меньше других обрисован автором. Достаточно и того, что героиня, не спросясь поэта, «выскочила» за генерала. Ему даны чин, титул, место жительства — Петербург, богатство и шпоры. Эпитеты: от Пушкина — «важный», от героини — «толстый». Единственные человечные слова: «В сраженьях изувечен», — сказанные Татьяной, звучат как жалость.

Не герой — пустое место.

Именно так выглядели в глазах молодого Пушкина обремененные густыми эполетами мужья тридцатилетних красавиц, благосклонности которых добивался сам поэт. В плоскости «рыцарь пера — прекрасная дама» муж просто отсутствовал. В любовном треугольнике становился самой презираемой фигурой, вечно мешавшей влюбленным, — «старый муж, грозный муж» из «Цыган», седине которого смеется молодая Земфира.

Подразумевается, что для жен их сорокалетние супруги, со службой, делами и застарелыми увечьями, значили так же мало, как для самого поклонника. На деле выходило иначе. Целый пласт жизни не захватывался поэзией, но существовал. В «Онегине» он не вытянут на поверхность. Но для понимания образа главной героини очень важен. В начале романа относительно брака родителей Татьяны сказано: «На свете счастья нет, но есть покой и воля». В конце героиня: «Сидит спокойна и вольна». То есть она достигла того состояния, которое, по мнению поэта, было если не равно счастью, то его заменяло:

Речь далеко не об одной «привычке», данной свыше. Привычка — для матери Татьяны. Но поскольку героиня гораздо глубже, для нее возможно большее. С каким мужчиной?

Все персонажи — главные и второстепенные — названы. Даже гости на именинах Татьяны — уж на что проходная публика — имеют фамилии, характеризующие помещичий круг средней руки: Пустяков, Гвоздин, Буянов… Есть даже господа Скотинины, позаимствованные у Фонвизина. А что, разве в глуши «степных селений» к первой четверти XIX века перевелась сия славная порода, для которой свиньи дороже холопов?

Только муж Татьяны будет назван «князь N». Обозначение литерой выделяет этого человека из общего списка. Перед нами либо квинтэссенция обобщения — тип настолько известный, что нет нужды в подробностях, — либо намек на конкретное лицо.

Последнее практически невозможно почувствовать, поскольку сам князь N, как уже было сказано, лишен индивидуальных качеств. Его «опознание» привычнее осуществлять через супругу, то есть через ее прототипы. Однако сколько имен ни подставляй, а «та, с которой образован Татьяны милый идеал», постоянно ускользает. И не случайно. Так захотел сам Пушкин. Конечно, идеал преломил в себе черты множества женщин, которых встречал поэт. Не последнее место среди них займет и бедняжка Анна Вульф, припечатанная без всякой жалости: «И прекрасны вы некстати, / И умны вы невпопад». Именно она подарила поэту любопытный жизненный опыт: не он ухаживает за дамой, а его добивается наивная, несколько жеманная девушка-провинциалка [281] Аринштейн Л. М. Пушкин. Непричесанная биография. М., 2011. С. 107–109. .

Однако каждая из возможных прототипов, еще до превращения в Татьяну, прошла перегонку в волшебном кубе воображения поэта и поделилась сокровенными сторонами своей личности с музой.

Мария Николаевна Волконская, для многих олицетворявшая прообраз любимой пушкинской героини [282] Филин М. Д. Мария Волконская. С. 375–379. , проницательно заметила: «Как поэт, он считал своим долгом быть влюбленным во всех хорошеньких женщин и молодых девушек, с которыми встречался», но «в сущности он обожал только свою музу и поэтизировал все, что видел» [283] Волконская М. Н. Воспоминания // Пушкин в воспоминаниях современников. М., 2005. С. 174–175. . Недаром Восьмая глава «Онегина» начата рассказом о музе, которая то озаряла «студенческую келью» в Лицее, то «вакханочкой резвилась» на «безумных пирах» с друзьями молодого поэта, то «в глуши Молдавии печальной» посещала «смиренные шатры» цыган. И, наконец, «явилась барышней уездной, / С печальной думою в очах, / С французской книжкою в руках».

Появление вместе с музой на «светском рауте», как и уподобление уездной барышне, сближает гостью с Татьяной.

«Тишина» — то качество, которое поэт не раз подчеркнул в Татьяне: «Все тихо, просто было в ней». Отождествление Татьяны с музой нужно иметь в виду, когда заходит речь о прототипе героини, а через него — о намеке на сановного мужа. Однако и закрывать глаза на особенности реальных биографий только потому, что текст в эпоху романтизма влиял на жизнь больше, чем жизнь на текст [284] Лотман Ю. М. Пушкин. С. 485–487. , вряд ли уместно. В данном утверждении нет категоричности. Влияние было постоянно и взаимно.

Приведем пример. За три с лишним десятилетия до объяснения Татьяны с Онегиным, в 1787 году, юная графиня Вера Николаевна Апраксина, племянница гетмана К. Г. Разумовского, написала письмо бывшему фавориту Екатерины II П. В. Завадовскому, которого часто видела в доме своего дяди. Храбрая девушка встретилась с предметом тайной страсти и первая призналась ему в любви, прося жениться на ней. Петр Васильевич был обескуражен. Сентиментальный и сострадательный, он не посмеялся над Верой и ответил, что может стать ее мужем, но полюбить будет не в силах, поскольку его сердце отдано другой. Вера решила, что ее чувство оживит душу любимого человека, но ошиблась, их брак оказался несчастливым [285] Барсков Я. Л. Письма императрицы Екатерины II к графу П. В. Завадовскому. С. 234–237. .

Чуть раньше «Письма Татьяны», в 1816 году, мадемуазель Софья Петровна Толстая, московская барышня шестнадцати лет, пылко влюбилась в генерал-майора А. X. Бенкендорфа и хотела выйти за него замуж. «В этом браке меня устраивало все, кроме разницы в годах, — признавался Александр Христофорович, — мне скоро должно было исполниться тридцать, а ей было всего 16 лет; я вскоре должен был покинуть блестящие удовольствия высшего света, а она только входила в него» [286] Бенкендорф А. Х. Воспоминания. М., 2012. С. 282. . Пришлось отговаривать: «Учитесь властвовать собою; / Не всякий вас, как я, поймет; / К беде неопытность ведет». Каково-то было шефу жандармов, уже отцу большого семейства [287] К этому времени в доме Бенкендорфа росли, помимо трех родных дочерей, две дочери супруги от первого брака и воспитывались двое детей умершего брата Константина. , десять лет спустя читать откровения «бедной Тани», прежде чем подать главу высочайшему цензору? Конечно, «очень мило поступил с печальной Таней наш приятель», явив чувство жалости и сострадания к ее «младенческим мечтам». Но вот как, оказывается, произошедшее выглядело глазами самой девушки: