Александр Степанищев - История России. Часть 2. XX — начало XXI века

Однако находились среди научных исследователей и менее научные. Как до войны и в годы войны, так и в послевоенное время держался наплаву «Распутин» биологической науки Т.Д. Лысенко. Когда его обещания повысить урожайность зерновых в стране в 4–5 раз, вырастить необыкновенно продуктивные породы крупного рогатого скота и т.д. и завалить страну мясом и молочными продуктами потерпели провал, он тут же переключился на вопросы идеологии в науке. Высшее руководство страны было не настолько компетентно в области генетики, чтобы не поверить Лысенко в том, что развитию биологии в стране мешают ученые, придерживающиеся хромосомной теории наследственности. (Согласно этой теории наследственности, передача признаков и свойств организма от поколения к поколению, т.е. наследственность, осуществляется в основном через хромосомы, в которых расположены гены.) С одобрения Сталина школа советских генетиков была разгромлена. (Этот процесс в узких кругах назвали «облысением», по имени Лысенко, биологии.) Попытались было осудить и теорию относительности А. Эйнштейна, да разработчики «уранового проекта» отстояли – здесь имелись ученые высочайшего уровня, да и проект уже имел прикладное значение. На десятилетия назад была отброшена и кибернетика – наука об общих закономерностях процессов управления и связи в организованных системах (в машинах, живых организмах и обществе) как «буржуазная лженаука».

Непростое время наступило для отечественной литературы и искусства. Появились талантливые произведения, отражающие героизм советского народа в Великой Отечественной войне, патриотические традиции, которые способствовали достижению победы («Повесть о настоящем человеке» Б. Полевого, «Далеко от Москвы» В. Ажаева и др.). Вместе с тем мощный идеологический пресс со стороны партийных органов не позволял многим деятелям литературы раскрыть свой талант в полную силу. Так, летом 1946 г. постановлением ЦК ВКП(б) «О журналах “Звезда” и “Ленинград” «ставились на место» Зощенко и Ахматова. Они были названы «проводниками идеологии, чуждой духу партии».

ВЕРСИИ

Однажды в ведомстве Берии на русский язык был переведен сборник речей уже покойного Геббельса. В них оказалось несколько цитат из произведений Зощенко, почитателем которого был Жданов. От Сталина досталось и Жданову, и журналу, публиковавшему Зощенко.

В сентябре 1946 г. в постановлении ЦК подверглись критике за безыдейность к/ф «Большая жизнь», «Адмирал Нахимов», вторая серия к/ф «Иван Грозный».

В других аналогичных постановлениях были обвинены классики музыкальной культуры С. Прокофьев и Д. Шостакович за стремление использовать «жалкие лохмотья современного буржуазного искусства» и т.д.

Подобная политика привела к тому, что резко сократилось число новых к/ф и спектаклей. В литературу и искусство хлынул поток серых произведений. Но и в этих условиях создавались произведения высокой художественной ценности. Обратите внимание на замечания Сталина при обсуждении вопроса о генеральном плане реконструкции Москвы (1949).

СВИДЕТЕЛЬСТВО ОЧЕВИДЦА

«Из выступления И.В. Сталина. Без хорошей столицы – нет государства… Некоторые замечания по существу плана. По-моему, самое лучшее, чтобы застройка производилась не домами в 4–5 этажей, а в 8–10 этажей. Это целесообразно с точки зрения экономии – один фундамент, проводка… Домов в 8–10 этажей может быть построено 50–55%. Домов в 12–14 этажей – 20–25%. Строительство домов 2–3 этажных не нужно производить. Это неправильно.

…Нам надо напереть на жилищное строительство, на строительство школ и больниц.

…Хотя бы на 100–200 тыс. человек построить дачи. Это было бы замечательно.

…Портит впечатление, когда въезжаешь в Москву по железной дороге и видишь хибарки, мусор. Каких только нечистот нет по обеим сторонам железной дороги. И такая картина на расстоянии 10–12 километров. Люди едут в Москву, ждут чего-то особенного, а попадают на мусорные ящики. Надо оформить въезд по обеим сторонам дороги, расчистить, построить там новые 8–10 этажные дома, чтобы радовался глаз, а не портилось настроение…»

Тем не менее, Сталин уже давно и ежегодно сам составлял список лауреатов Сталинской премии во всех областях, он утверждал планы выпуска кинофильмов, он организовал дискуссию по разгрому генетики и т.д. Такое положение не могло не привести к новой волне репрессий.

Советские люди были заняты мирным созидательным трудом, а репрессивные органы продолжала искать и находить «врагов народа» среди своих соотечественников и соратников, независимо от их боевых заслуг и в мирном строительстве, и занимаемого положения – от рабочего и крестьянина до министра и военачальника.

Первенцами послевоенной репрессивной волны стали высокие военачальники Военно-воздушных сил. Главнокомандующему ВВС главному маршалу авиации А.А. Новикову, командующий воздушной армией генерал С.А. Худяков и др. было предъявлено обвинение в том, что они «протаскивали в годы войны на вооружение заведомо бракованные самолеты и моторы, что приводило к большому количеству катастроф и гибели летчиков». Фактических доказательств не было, но самооговоры обвиняемых, сделанные под пытками с обещанием последующего сохранения жизни, привели их к расстрелу. Вскоре был отстранен от командования Сухопутными войсками маршал Жуков – побаивался все таки его стареющий Сталин. Он отправил его подальше от Москвы, но так, чтобы не выпал из поля зрения – в Одессу, назначив командующим второстепенного военного округа.

Во вторую крупную волну репрессий попали партийные и государственные деятели – член Политбюро ЦК ВКП(б), заместитель председателя Совета министров СССР академик Н.А. Вознесенский, секретарь ЦК ВКП(б) А.А. Кузнецов, председатель Совета министров РСФСР М.И. Родионов. Их «товарищи по партии» Маленков и Берия сфабриковали «Ленинградское дело» (проходившие по этому делу лица прямо или косвенно в разное время были связаны по работе в Ленинграде). Их обвинили в незаконном устройстве в городе на Неве торговой ярмарки и попытках создания коммунистической партии РСФСР. Настоящая же причина заключалось в том, что Вознесенский и Кузнецов, со слов Сталина, были основными кандидатами на должность Генерального секретаря партии и председателя Совета министров СССР. Таких конкурентов в своем сообществе более известные партийные и государственные деятели, те же Маленков и Берия, терпеть не могли. Всего репрессиям по этому делу подверглось более 2 тыс. человек. Вознесенский, Кузнецов, Родионов были расстреляны. Поскольку смертной казни в СССР к тому времени не существовало, для осужденных такого высокого уровня ее восстановили специально. Остальные, в том числе и члены семей, получили различные сроки заключения и ссылки.