Рафаэль Гругман - Смерть Сталина. Все версии. И ещё одна

Многие исследователи (в частности, Авторханов, Волкогонов) не устояли против сложившегося стереотипа и упрекнули Берию в смене «сталинского караула». Если это было бы правдой, не стал бы Берия назначать начальником охраны человека, настроенного против него, и если было бы хоть малейшее доказательство вины Берии в их арестах, это обвинение прозвучало бы на июльском (1953) пленуме и размножилось в мемуарах Хрущёва, Микояна, Кагановича… Какой ведь повод спустить на Берию всех гончих собак!

Но нет, не случилось! В приговоре суда, признавшем Берию виновным «в измене Родине, организации антисоветской заговорщической группы в целях захвата власти и восстановления господства буржуазии», нет ни слова о «заговоре» против Сталина или его окружения.

Смею предположить, что рукой Игнатьева, арестовавшего Власика, Поскребышева и Косынкина, управляли Хрущёв и Маленков. В партийной иерархии они были влиятельнее Берии. После смерти Сталина Маленков и Хрущёв шли в партийном руководстве под номерами Первый и Второй. Затем они поменялись местами — партия взяла верх над правительством. Игнатьев, выдвиженец партийного аппарата, был их человек. Покровительство Хрущёва, которым он пользовался после смерти Сталина, наводит на мысль, что Игнатьев оказал Хрущёву неоценимую услугу. Какую? Устранил Поскребышева?

Только доверенные лица министра госбезопасности могли вскрыть сейф Поскребышева и похитить спрятанные там документы. Только Игнатьев, ставленник Маленкова и Хрущёва, докладывая Сталину о потерянных документах, мог напомнить ему, что жена Поскребышева, еврейка, была расстреляна в 1941 году и затаивший обиду Поскребышев неблагонадёжен.

Хотя не исключаю, что идея скомпрометировать Власика и Поскребышева могла принадлежать Берии. Он поделился с Маленковым и Хрущёвым, которые задействовали послушного им Игнатьева. Замысел мог принадлежать Берии, исполнители — Маленков, Хрущёв и Игнатьев. Возможно, Берия гордился своей задумкой, и знаменитая фраза «Я его убрал», сказанная им Молотову на трибуне Мавзолея (к ней мы ещё вернёмся), именно об этом свидетельствовала. Но это, повторяю, догадка, ничем не подтверждённая, которая годится разве что для разговоров на кухне.

Бесспорный факт: в конце декабря Сталин остался без лечащих врачей и наиболее преданных слуг. Среди арестованных оказалась Валентина Истомина, сестра-хозяйка, смотрительница и, как утверждают некоторые исследователи, сталинская любовница [102] Семнадцатилетняя Валентина Истомина стала экономкой Сталина в 1935 году, после самоубийства Надежды Аллилуевой. По слухам, в 50-х годах на неё «положил глаз» генерал Власик. Когда Сталину доложили об этом, Власика арестовали, а Истомину сослали на Колыму. Гнев Сталина оказался недолговечен. Она появилась на даче за несколько дней до его смерти. Умерла Истомина в 1995 году, не оставив воспоминаний. . Слух этот недостоверный, есть и другое мнение [103] Рыбин называет слухи об интимной связи Истоминой и Сталина «выдумками» и называет другое имя: Рузадан Пачкория. Он пишет, что их связь продолжалась с 1938 по 1953 год. Она была военной летчицей, называла Сталина Coco, их встречи были глубоко законспирированы. Так ли это? Подтверждений нет. А сплетнями руководствоваться мы не будем. .

Впрочем, какие бы доказательства их неблагонадёжности Сталину ни подсунули бы, без высочайшего позволения их не арестовали бы, и то, что он дал согласие на арест, характеризует его не с лучшей стороны. Однако, если помнить о диагнозе академика В. М. Бехтерева, поставленном Сталину в декабре 1927 года (после чего психиатр внезапно скончался, по официальной версии, отравившись консервами ), то психическое заболевание, паранойя, следствием которого является прогрессирующая маниакальная подозрительность, если не оправдывает больного, то поясняет его поступки.

«Узкий кабинет» — Маленков, Берия, Булганин и Хрущёв — осознавал: тучи сгущаются. Всё, на что квартет надеялся, каждый боялся произнести вслух — ожидание дня, когда произойдёт очередной приступ гипертонии, из которого Сталин не выпутается. Однако они были хорошо выдрессированы. Выучка, не позволявшая псу ринуться на хозяина, заставляла их входить к нему в кабинет, «поджав хвост».

…Все, кто внимательно следил за событиями в Советском Союзе, понимали: «пахнет большой кровью».

9 января 1953 года премьер-министр Израиля Бен-Гурион заявил, что, по его убеждению, «процесс в Праге спланирован Кремлём и надо ожидать серьёзных изменений в советской политике в антиеврейском или, по меньшей мере, в антиизраильском направлении» [104] Этингер Я. Я. Пражская зима // Новое время, 2002, № 49. .

Бен-Гурион оказался провидцем: через четыре дня в Москве официально стартовало «дело врачей».

13 января «Правда» опубликовала сообщение ТАСС о раскрытии банды кремлёвских «врачей-убийц», готовивших покушение на товарища Сталина. Джин был выпущен из бутылки.

Официальным предлогом для начала антиеврейской компании послужило давнее письмо заведующей отделом функциональной диагностики Тимашук, в котором она сообщала о неправильно поставленном диагнозе Жданову, из-за чего тот умер. Через четыре года медицинскую ошибку объявили вредительством.

Рюмин, выдумавший заговор кремлёвских врачей, составлявший в его схеме главную ветвь «еврейского заговора», уже распрощался с должностью. Однако Маленков, его бывший покровитель, оставался вторым лицом в государстве и, зная истинные намерения Сталина, стал вдохновителем новой антисемитской волны, покатившейся по печатным изданиям.

Врачи-убийцы. Более иезуитской лжи придумать нельзя. Когда-то из тактических соображений, после неудавшегося восстания в Иудее, жестоко подавленного Римом, руководители христианских общин решили отмежеваться от иудейской религии. Тогда и появилось придуманное евангелистом Лукой обвинение евреев в гибели Иисуса. Оно стало политическим обоснованием средневековых погромов. Новая ложь по чудовищности превосходила ту, которая вдохновляла крестоносцев, погромщиков времён Богдана Хмельницкого и Николая II. Свершись она — и надолго в душе русского народа была бы посеяна ненависть к евреям…

Газетно-журнальная истерия зимы 1953 года. Кремлёвский поэт Николай Грибачёв в пятом номере журнала «Крокодил» витийствует:

«…Из Иерусалима в Лондон ползёт растерянное бормотание руководителей сионистских организаций, натужно пытающихся вспомнить свои заслуги перед миром, которых нет, вновь тщетно напяливающих постоянную маску благодетелей, чтобы скрыть под ней оскал американского гангстера…

…Сионисты из «Джойнта» вкупе с английскими шпионами организовали группу врачей-убийц в СССР.