Рафаэль Гругман - Смерть Сталина. Все версии. И ещё одна

«Не хочу играть в скромность, но скажу, что устранение Берии было проведено своевременно. Если бы мы не сделали этого, то совершенно по-другому направлению развивались бы все события внутренней и международной политики Советского Союза. Этот изверг и палач расправился бы со всеми нами, и он уже был близок к такой расправе. Все убийцы, которые выполняли его тайные поручения, были уже собраны им в Москве и, видимо, успели получить или должны были получить задания. После ареста Берии эти люди были названы нам пофамильно. Я сейчас их фамилий не помню(понятно, что инициатор свержения Берии не может вспомнить того, чего не было. — Р. Г.). Те события очень сблизили нас, потому что Молотов хорошо понимал Берию и знал, на что тот способен. Понимал, что, начни Берия действовать, головы Молотова и Хрущёва полетели бы в первую очередь. Эти головы Берии надо было снять, чтобы развязать себе руки. Было бы пролито море крови, ещё больше, чем при Сталине» [233] Хрущёв Н. С. Время. Люди. Власть. Том 2. — М.: Московские Новости, 1999. .

«Правдивость» мемуаров Хрущёва возмутила Микояна. Он близко дружил с Хрущёвым, что не помешало ему оказаться в среде заговорщиков, через 11 лет отправивших того в отставку. Непотопляемый и всем вождям преданный Микоян, кандидат в члены Политбюро с 1926 года и член Политбюро с 1935 года, чья подпись стоит под всеми приговорами над бывшими членами Политбюро, — персонаж популярного в СССР анекдота о непреклонных партийцах, колеблющихся только с линией партии.

Вспышка гнева возникла у Микояна тогда лишь, когда речь в мемуарах Хрущёва зашла о его деятельности. Захлебываясь от переполняющего чувства ярости, Микоян закричал: «Это не просто забывчивость, это прямая неправда, причём часто неправда у него маскируется в игнорировании того, что я делал или говорил» [234] Микоян А. И. Так было. — М.: Вагриус, 1999. .

Наконец-то! Дождались! Сейчас Микоян правдиво расскажет о событиях 53-го года и о предыдущих, о политических процессах и о подковёрной борьбе…

Как бы не так! Раскатали губу!

Воспоминания верных ленинцев пора издавать в серии «Так не было». Успокоившись, Микоян пишет: «А дело было так. Я и многие другие не имели полного представления о незаконных арестах» [235] Там же. .

После этой фразы, вызывающей гомерический смех, на сцену пора выходить Жванецкому.

Эпилог

По-разному сложились политическая карьера и дальнейшая жизнь четверых участников последнего застолья вождя. Во время болезни Сталина они пришли к джентльменскому соглашению о разделе меж ними власти, официально объявленном в день похорон, и выстроились по рангу, занимаемому на день смерти: Маленков — Берия — Хрущёв — Булганин. Но только Хрущёв знал, что это соглашение временное, а третья позиция, которую он занял (считалось, что пост главы правительства, ранее принадлежавший Сталину, выше должности секретаря ЦК) — тактическая уловка, призванная притупить бдительность и уничтожить Берию, идущего вторым, а затем сбить с ног и нового командора. В дни, когда страна пребывала в трауре, он начал плести паутину антибериевского заговора, куда постепенно вовлёк Булганина, Маленкова, а затем и других членов Политбюро.

Хрущёвский хронометр отсчитал Берии 112 дней. Дата убийства Берии, как и всё с ним и вокруг него 26 июня 1953 года и после (если действительно он не был убит при аресте), окутано завесой секретности; «дело Берии» недоступно и хранится в личном архиве Президента РФ.

С Маленковым Хрущёв церемонился недолго — два месяца: дождался ближайшего пленума ЦК, сентябрьского, и свершил «дворцовый переворот», отменив прежнюю договорённость о коллективном руководстве в партии.

Маленков после разделения постов председателя Совета министров СССР и первого секретаря ЦК КПСС «неправильно» понял свои обязанности и претендовал не только на руководство деятельностью правительства, но и на руководство Президиумом ЦК — функция, по традиции доставшаяся от Сталина главе правительства. Маленков вёл заседания Президиума и этим «напрягал» Никиту Сергеевича, который как опытный аппаратчик спланировал очередную интригу. По предложению Хрущёва, пленум учредил должность первого секретаря ЦК КПСС и вручил бразды правления Никите Сергеевичу. Теперь Маленков, председатель Совета министров СССР, вынужден подчиняться ему по партийной линии. Дни царствования Маленкова были уже сочтены… Ему хрущёвский хронометр отсчитал ещё 18 месяцев. На январском (1955) пленуме Хрущёв обвинил «друга Георгия» в отсутствии «необходимых знаний и опыта хозяйственной деятельности» и — тут «Остапа понесло» — в отсутствии «деловых и политических качеств, необходимых для выполнения обязанностей главы Советского правительства».

Через неделю состоялась сессия Верховного Совета СССР, которая послушно проштамповала решение пленума, то бишь Хрущёва, и освободила Маленкова от должности председателя Совета министров. Чтобы его добить, в Постановлении пленума прозвучало обвинение в сотрудничестве с «предателями и врагами народа» Берией и Абакумовым, «моральной ответственности за позорное ленинградское дело», и в политических ошибках, таких как поддержка Берии (правда, на начальном этапе) в отказе от строительства социализма в ГДР и создания единой Германии. Однако при наличии таких грехов Маленкова не арестовали и даже не вычеркнули из состава членов Президиума ЦК, а лишь переместили на скромный пост министра электростанций. Понимая, что его время закончилось, в июне 1957-го, сговорившись с Молотовым и Кагановичем, Маленков предпринял отчаянную попытку сместить Хрущёва. Заговор провалился, и Маленков отправился в ссылку в Усть-Каменогорск, директором электростанции, затем в Экибастуз. Умер в безвестности 14 января 1988 года.

Безамбициозный Булганин при дележе власти вернул себе пост министра обороны. В феврале 1955-го по настоянию Хрущёва он занял должность председателя Совета министров, но чтобы впредь каждому ясна была расстановка сил и кому первому из первых положено подниматься на трибуну Мавзолея Ленина — Сталина (тело Сталина вынесут из Мавзолея в ночь на 1 ноября 1961 года), в Постановлении Пленума сказано: «Маленков после разделения постов Председателя Совета министров СССР и первого секретаря ЦК КПСС неправильно понял свои функции и явно претендовал не только на руководство деятельностью Правительства, но и на руководство Президиумом ЦК». И хотя лишь в Конституции СССР 1977 года появилась шестая статья, законодательно закреплявшая роль КПСС, которая является «руководящей и направляющей силой советского общества, ядром его политической системы», власть советов была фиктивной всегда. Советы всех уровней со времён Ленина выполняли распоряжения партии, устав которой гласил, что целью коммунистической партии является установление диктатуры пролетариата. Без диктатуры, братцы, — никак нельзя.