Павел Загребельный - Диво

- Главнейшую роль в истории играет чистая совесть. Да и не только в истории. - Борис сдерживался с огромным трудом. У него никогда не было таланта к полемике, он ограничивался в острых разговорах едкими замечаниями, но, к сожалению, не все одинаково к этому относились. На Вассеркампфа, например, никакие замечания не действовали. Он отряхивался от них, как гусак от воды, и продолжал свое. Это был законченный тип бюрократа новейшей формации, который, как видно, умел простейшее дело похоронить под нагромождением слов. Сыпал слова в глаза собеседнику, будто мякину, швырял их на вас, вытряхивал, засыпал с головой.

- Кстати, - воскликнул Вассеркампф, сделав вид, что не расслышал слов Отавы, - в Кельне мне рассказали просто колоссальную историю! О ласточке. Ласточка забыла улететь в теплые края. Осень, холод, а ласточка - еще в Кельне. Ее ловил весь город. Сам бургомистр...

- Послушайте, герр Вассеркампф, - поднялся Валерий, который решил, что наступил конец всем дипломатическим выдержкам и ожиданиям, но Вассеркампф тоже вскочил, подбежал к нему, лез прямо в лицо.

- Ее вывезли специальным самолетом в Неаполь! Ласточку самолетом.

- Я уже читал об этом в газетах, - улыбнулся Валерий, - несколько лет назад. Кажется, это случилось в Хельсинки...

- Повторилось! - воскликнул Вассеркампф. - Повторилось в нашем Кельне!

- А как же все-таки Марбург? - не слушая его, спросил Валерий.

- Марбург будет, - мгновенно пообещал Вассеркампф.

- Мы слышим это уже несколько дней, но... - Борис пытался подать знак Валерию, чтобы тот штурмовал до конца.

- Нам кажется, что вы недостаточно активно способствуете в нашем деле, герр Вассеркампф, - сухо произнес секретарь посольства, - и поэтому хотя мне и не хотелось этого делать, но я вынужден буду... Нам придется, наверное, обратиться за поддержкой к министериаль-директору Хазе... Покамест к министериаль-директору, а там, возможно, и выше...

- Герр секретарь шутит, - с напускным оживлением засмеялся Вассеркампф, - ибо кто же не знает афоризма о том, что чиновники - как книги на библиотечных полках: чем выше поставлены, тем реже используются в деле. Раз вы обратились к государственному советнику Вассеркампфу, то уж положитесь на него до конца. Ибо если вам не поможет государственный советник Вассеркампф, то вам не поможет никто, нетва? Как говорит фрау Бурке, когда я раз в неделю прихожу к ней отведать какого-нибудь сыру: "Если вы не съедите настоящего сыра у фрау Бурке, то вы не съедите его нигде!" Пятнадцать сыров на одну лишь закуску! И к ним вина: мискаде, сансер или кенси! У фрау Бурке вы всегда найдете настоящие французские вина и настоящие французские сыры. Если вы видите вино розовое, то непременно получите к нему лукулл или ослиное ухо, если вы предпочитаете божоле или другие черные вина, фрау Бурке предложит вам сыры крепкие: минстеры, ливароли, шатонеф ди пап. Или же представьте себе: суп из сыра, бифштекс из сыра, салат из сыра по рецепту из Берна, яйцо в пармезане...

- Так как же с Марбургом? - прервал Валерий.

- При этом фрау Бурке не забудет предупредить вас, чтобы вы дома у себя никогда не клали сыр в холодильник. Ибо сыр на льду теряет свой нерв!

- Мы воспользуемся советами фрау Бурке, - уже не скрывал насмешливости в тоне Борис, - но нас прежде всего интересует Марбург. Уж если вы так щедро рассказываете нам различные истории, то я мог бы вам напомнить одну литературную историйку. Совершенно краткую. Из Чехова. У него есть где-то дневник надзирателя зверинца. Сторож писал так: "Понедельник. Приходили офицеры. Дразнили зверей. Вторник. Приходили студенты. Дразнили зверей. Среда. Приходили офицеры. Дразнили зверей. Четверг. Приходили студенты. Дразнили зверей. Пятница. Приходили офицеры..."

- И снова дразнили зверей, нетва? - Вассеркампф смеялся охотно и искренне. - Прекрасная история, герр профессор. Как часто мы не знаем, что среди нас умный человек, потому что слушаем глупость, - нетва? Я, кажется, понял ваш намек...

- Поймите, что я приехал сюда не для намеков и не для историй... В данном случае мы официальные лица, каждый из нас отстаивает интересы своего государства, свидетельством чего служит присутствие здесь работника нашего посольства, да и вы, герр Вассеркампф, принимаете нас не у себя дома, а в государственном учреждении... Но вот неделю мы твердим вам о Марбурге, а вы...

- Майне геррен, - глядя на ручные часы, прервал Бориса Вассеркампф, майне геррен, я могу вам наконец сообщить совершенно официально и со всей ответственностью, что... - он поднял палец, выждал паузу, произнес дальше почти торжественно, - необходимость в поездке в Марбург отпадает...

- То есть как? - удивился Валерий. - Объясните, пожалуйста.

- Мы не поедем в Марбург, потому что... - Вассеркампф снова выдержал паузу, он играл, как опытный актер, свою роль до конца, - потому что, майне геррен, именно в эту минуту приземлился самолет из Вены и этим самолетом... этим самолетом прилетел профессор Оссендорфер...

- Значит, мы увидимся с Оссендорфером здесь? - спросил Борис.

Если бы Вассеркампф просто ответил на этот вопрос, он не был бы Вассеркампфом. Потерять такую блестящую возможность поговорить на этот раз уже не на посторонние темы, а по сути дела? Никогда!

- Профессор Оссендорфер не остановился перед тем, чтобы прервать свои каникулы, которые он проводил на берегу Адриатики в Монтенегро, курорт Будва, отель "Авала", номер люкс с лоджией в сторону моря.

- Когда мы с ним встретимся? - снова спросил Борис.

- Но профессор Оссендорфер понял, что без его присутствия невозможно будет разрешить это дело, одновременно он, несмотря на всю его гуманность, не мог также оставить это дело из прошлого на суд божий, то есть предать забвению, и прибыл сюда, чтобы передать государственному прокурору Штуммелю обвинение против профессора Отавы...

- Который не дал профессору Оссендорферу докупаться в Адриатическом море? - въедливо заметил Борис.

- К сожалению, майне геррен, речь идет о более важных вещах. Профессор Оссендорфер намеревается обвинить вас, профессор Отава, в том, что вы зимой сорок второго года в Киеве принимали прямое участие в убийстве выдающегося немецкого ученого, профессора Адальберта Шнурре.

Вассеркампф скрестил на груди руки, отошел за свой стол, прищурил глаза, чуточку задрал голову, наслаждаясь эффектом от своих слов.

- Что ж, - сказал Борис, - со своей стороны я благодарен вам, господин государственный советник, за то, что вы помогли нам установить личность Оссендорфера. Теперь я твердо знаю, еще и не увидев его, что профессор Оссендорфер - это бывший денщик штурмбанфюрера Шнурре, а также ассистент профессора Шнурре. И что это именно он вместе с штурмбанфюрером Шнурре и специальной командой грабил культурные и исторические ценности Киева. И что это именно он убил известного советского ученого, профессора Гордея Отаву.