Борис Апрелев - На «Варяге». Жизнь после смерти

После войны японцы подняли его, он вошел в состав японского флота под именем «Сагами», в 1915 году был куплен нами, опять получил имя «Пересвет» и погиб на неприятельской мине у Порт–Саида.

В минувшую войну «Варяг» и другие наши корабли уже не имели носовых украшений, они были заменены величественным, одинаковым для всех кораблей, российским государственным гербом (двуглавый орел) на форштевнях.

Развивая 17 узлов, «Варяг» шел плавно: совершенно не чувствовалось тряски машин. Острый форштевень крейсера разрезал поверхность темно–синего спокойного моря. Уже стемнело, когда мы перехватили радио с острова Мальта: «Алло, алло 3403, 2210»; по условному междусоюзному коду это означало: «Неприятельская подводная лодка находится в широте нордовой 34 градуса, 3 минуты и долготе остовой 22 градуса,10 минут». Это было далеко от нас, около острова Крит.

До Мальты нам предстояло идти 4 дня. Ночью спокойно. Но чуть появлялись первые лучи солнца, как приходилось быть начеку. Каждое подозрительное пятнышко на поверхности моря, каждый плывущий предмет мог оказаться перископом неприятельской подводной лодки. Поэтому днем мы оба с лейтенантом Гессе не отходили от боевой рубки, все орудия у нас были заряжены ныряющими снарядами, изобретенными в нашем флоте против подводных лодок Но слава Богу, за весь переход нас не атаковали. Резвые стаи касаток непрерывно бежали около нас, то ныряя под крейсер, то идя за ним, то играя в струях воды впереди его форштевня. Иногда из воды вылетали стайки летучих рыбок, так называемых «петушков» (Dactylopterus volitans). Их много в Средиземном море. Мы шли вдали от берегов, и кругом было только море да небо. Война сказывалась в том, что за весь переход мы не встретили ни одного коммерческого корабля. Море было совершенно пустынно.

11 сентября, после полдня по носу показался дымок Скоро открылся силуэт миноносца. Это был английский миноносец «Минстрэль», посланный к нам в конвой из порта Ла–Валетта, на Мальте.

Подойдя к нам, «Минстрэль» повернул на наш курс и пошел впереди, ведя «Варяг» к союзному, дружественному порту. Появление «Минстрэля» рассеяло наше одиночество и вселило сознание, что в случае, если «Варяг» будет взорван подводной лодкой, то людей наших спасут.

Миноносцы и тральщики в минувшую войну были единственными кораблями, которые не страшились подводных лодок и которые сами для них были грозными врагами.

12 сентября утром «Варяг» вошел в порт Ла–Валетта, на острове Мальта. Здесь оказался проездом бывший командир «Аскольда» к. 1–го ранга Иванов 6–й[Иванов 6–й Сергей Александрович (1870—1919). Окончил Морской корпус (1889). Контр–адмирал (1919). В1914—1916 гг. командовал крейсером «Аскольд». Скончался в Японии в период Гражданской войны. — Примеч. Н. К.], который нам рассказал, что новый командир капитан 1–го ранга Кетлинский уже принял «Аскольд», что этот крейсер закончил ремонт в Тулоне и ждет нас

Здесь же на Мальте адмирал получил телеграмму, изменившую совершенно мою личную судьбу.

Вот ее содержание: «Начальник Морского генерального штаба поручил передать вам приказание немедленно по приходе во Францию командировать в Париж в мое распоряжение лейтенанта Бориса Апрелева, назначенного для связи на французский флот».

Эта телеграмма была прислана адмиралу военно–морским агентом во Франции капитаном 1–го ранга В. И. Дмитриевым [139]. Как для адмирала, так и для меня она была совершенно неожиданной. Но узнать причину, вызвавшую мое новое назначение, я мог только по прибытии в Париж.

Как неожиданно я был назначен во Владивосток на «Варяг», так же неожиданно я был с него списан. С детства врожденная вера, что ничего не бывает с человеком без воли Божьей, и доброе военное правило: «На войне ни на что не напрашивайся и ни отчего не отказывайся», смягчили горечь сознания, что придется скоро расстаться с моими соплавателями, с которыми сблизили крепко и общая работа, и общие горести и радости.

Стоянку на Мальте мы использовали для осмотра памятников старины этого удивительного острова. Осмотрели собор и музей Ордена рыцарей Святого Иоанна Иерусалимского (мальтийских). Особенно поразил нас в музее великолепный портрет императрицы Екатерины Великой работы художника Левицкого. Этот портрет был подарен Ордену гроссмейстером его Императором Павлом I. Великолепны коллекции оружия и доспехов рыцарей. Неотразимое впечатление производит также собор и усыпальница.

По истории Ордена мальтийских рыцарей и вообще о военно–монашеских орденах в Западной Европе я даю ниже историческую справку, которая может быть интересна многим из моих читателей.

Когда нашествие варваров разбило остатки античной цивилизации, население Западной Европы начало группироваться около двух оплотов: рыцарского замка и монастыря. Оба эти оплота, действуя друг на друга, создали своеобразные общины — военно–монашеские ордена, возникновение которых относится ко времени крестовых походов.

Для нас, русских, история этих орденов интересна потому, что во время крестовых походов рыцари–крестоносцы вошли в близкое соприкосновение с Православным Востоком, остались от них воспоминания и на Святой Горе Афонской, и, наконец, часть этих военно–монашеских орденов играла довольно большую роль в России. Равным образом, для русских людей интересна история одного из этих монашеских орденов, из среды которого, как предполагают, образовалось в Европе масонство, о котором ныне так много говорят.

В историческом порядке первым возник Орден Святого Иоанна Иерусалимского, члены которого сначала назывались иоаннитами, потом родосскими и, наконец, мальтийскими рыцарями. В половине XI века богатый мавр из Амальфи, видимо, тайно принявшей христианство, выхлопотал у халифа разрешение устроить в Иерусалиме госпиталь для христиан- паломников и при нем часовню Св. Марии. В 1099 году, в видах необходимости организовать оборону Иерусалимского королевства, король Гвидо Аузиньян воспользовался уже существовавшей при этом госпитале общиной, которая построила церковь Святого Иоанна Иерусалимского. Мысль образовать из рыцарей и паломников орден, члены которого были бы связаны единой религиозной и государственной задачей охранять гроб Господень, получила окончательное выражение в 1113 году, с разрешения Папы Пасхалия II (в 1054 году уже состоялось разделение Церквей, и, таким образом, рыцари Ордена Святого Иоанна Иерусалимского были не православными).

С того времени (1113 год) монахи–рыцари стали называться иоаннитами, или госпитальерами (странноприимцами). В 1118 году главой ордена был выбран, с титулом Ректора, Раймонд Дюпюи. Члены ордена разделялись на 3 класса: