Борис Башилов - Пушкин и масонство

Связанные общими вкусами, общими эротическими забавами, связанные «нежными узами» взаимной мужской влюбленности, молодые люди — все высокой аристократической марки — под руководством старого развратного канальи — Геккерна, легко и беспечно составили злобный умысел на честь и жизнь Пушкина. Выше этого кружка «астов» находились подстрекатели, интеллектуальные убийцы — «надменные потомки известной подлостью прославленных отцов» вроде Нессельроде, Строгановых, Белосельских-Белозерских и т. д.». «Между высшим светом, который поэт называл «притоном мелких интриганов, завистников и негодяев», и Пушкиным шла постоянная и ожесточенная борьба, но борьба неравномерная: Пушкин боролся в одиночку, ему морально сочувствовали и поддерживали близкие, искренне к нему расположенные друзья; — против поэта орудовал комплот — масонская мафия — которая имела власть и влияние, которая плотной стеной окружила Самодержца и создавала между ним и поэтом непроницаемую стену». (В. Иванов. Пушкин и масонство).

Всякого, кто изучает работу организаторов Ордена Р. И. — Герцена, Белинского, Бакунина и их последователей, — фанатичных врагов всего русского поражает одно странное обстоятельство — поразительная бездеятельность III Отделения, созданного по совету Бенкендорфа, как орган для охранения государственной безопасности и борьбы с антихристианскими политическими идеями. С тех пор, как во главе III Отделения стал Бенкендорф, как правильно отмечает В. Иванов, никакой действительно борьбы против притаившего масонства и членов возникнувшего Ордена Р. И. не велось. «Дело политического розыска, — утверждает В. Иванов, — попало в масонские руки, братья каменщики могли работать совершенно спокойно.

Движение декабристов, направленное против монархии, не умерло. Масоны не смирились от неудачи 14 декабря. Они ушли в подполье и повели строго конспиративную работу».

Фигура Бенкендорфа, действительно, весьма подозрительна. Пушкина, самого выдающегося представителя развивавшегося национального направления, он упорно травил, изображая его в глазах Николая I, как закоренелого революционера, а против деятельности действительных революционеров Герцена, Белинского, Бакунина и других не предпринимал решительных мер. Все перечисленные организаторы Ордена отделывались самыми незначительными взысканиями и творили, что хотели.

В. Иванов считает, что Бенкендорф был масоном и выдвинул проект создания III Отделения для того, чтобы во главе его иметь возможность покрывать деятельность запрещенного масонства и тех, кто был последователем пущенных масонством в обиход политических учений.

Возвышение Бенкендорфа произошло, действительно при странных обстоятельствах. Возвышение его и доверие к нему Николая I началось после того, как он нашел будто бы в бумагах Александра I, которые он разбирал по поручению Николая I свою записку о заговоре декабристов, поданную им покойному Императору якобы еще в 1821 году. Эту свою докладную записку о декабристах Бенкендорф показал Николаю I. Николай I поверил Бенкендорфу, что он является противником тайных обществ, принял его проект организации III Отделения и назначил Бенкендорфа его главой.

Никаких отметок Александра I на поданной, якобы, Бенкендорфом докладной записке НЕ БЫЛО. Была ли записка подана Александру I или ее Бенкендорф написал уже после восстания декабристов, чтобы втереться в доверие к Николаю I — это не известно. Выяснением этого важного вопроса русские историки до революции, конечно, не интересовались. Но этим вопросом историки должны обязательно поинтересоваться. Изучение подлинных исторических документов может быть вскроет причины странной бездеятельности Бенкендорфа по отношению к заклятым врагам русского государства в эпоху создания Ордена Р. И. Бенкендорф сам мог и не быть масоном, но он мог также, как и Пален, быть только подлым, беспринципным карьеристом, а в силу аморальности слепым орудием русского и мирового масонства. А то, что Бенкендорф был личностью беспринципной, способной на все, показывает, как он отнесся к приказу Николая I не допустить дуэль между Пушкиным и Дантесом. Выполнив не приказ Николая I, а предательский совет кн. Белосельской (см. об этом далее) Бенкендорф этим самым содействовал убийству Пушкина.

Человек способный на подобное нарушение служебного долга — способен на все. Поэтому нет ничего удивительного в предположении Иванова о предательской роли Бенкендорфа, каковую он играл, занимая пост начальника III Отделения. Предательство, прикрываемое внешней лояльностью и сочетаемое с клеветой — это ведь самый излюбленный метод работы масонов. У масонов, ведь всегда «все позволено» ради достижения масонских целей. Николай I верно говорил, что «Если честный человек честно ведет дело с мошенником, он всегда останется в дураках». Николай I вел себя по отношению к Бенкендорфу, которого считал честным человеком, — честно. Но вел ли себя честно по отношению к Николаю I Бенкендорф?

В. Иванов считает, что Бенкендорф принадлежал к числу тех же масонов, которые работали в интересах масонства и после запрещения масонства. «Бенкендорф, — пишет В. Иванов, — покровительствовал радикальным и социалистическим кружкам. Борьба с вредными идеями идет на словах. Эту борьбу ведут, главным образом, с Пушкиным, который ушел из масонства, отвернулся от декабристов и стал пламенным защитником Николая Павловича». Эта версия, несмотря на всю неожиданность, однако, весьма похожа на истину. Бездеятельность Бенкендорфа в отношении лиц ведших в царствование Имп. Николая I подрывную работу против царской власти несомненна. Необходимо только выяснить, каковы причины этой бездеятельности. Бенкендорф быстро и легко мог пресечь деятельность Белинского, Герцена, Бакунина и других лиц, положивших начало Ордену Русской Интеллигенции. Но этого не было сделано. Пушкину приходилось чаще получать приглашение посетить Бенкендорфа, чем Белинскому.

Пушкину был запрещен выезд в Европу. Но организаторы Ордена, злейшие враги России и Николая I, Герцен, Бакунин и Белинский — все получили разрешение выехать в Европу. К главарю Ордена Белинскому Третье Отделение относилось столь снисходительно, что членам Ордена пришлось даже выдумать миф о том, что де если бы Белинский не умер, его начало бы преследовать Третье Отделение. Может быть и начало бы. Но это кабы да кабы. А при жизни Белинского преследовали все-таки не его, а Пушкина.

«После возвращения Пушкина из Михайловского, — пишет Иванов, — у масонов не оставалось никаких иллюзий относительно того, что они могут использовать Пушкина для достижения своих целей. Расчеты, что Пушкин будет союзником масонства и отдаст свой талант на службу последнему, что он будет не врагом, а другом и попутчиком масонства, рушились: между Пушкиным и масонами произошел окончательный разрыв, и завязалась упорная, непримиримая борьба.