Жорж Ленотр - Повседневная жизнь Парижа во времена Великой революции

«Филолог Курт де Жебелен, бывший цензором печати, основал в 1780 году в двойном доме, который теперь значится под номерами 16 и 18 улицы Дофина, ученое общество, Музей Парижа. Драматург Кайльгава, бывший его членом, стал во главе партии, враждебной основателю… и Курт де Жебелен кончил тем, что закрыл музей в день, когда там должно было состояться большое заседание. Оно собралось лишь несколько месяцев спустя в залах Научного музея Пиластра де Розье, на улице Сент-Авуа (дю Тампль) под председательством Кайльгава, который вернулся в Музей Парижа лишь в конце 1785 года, после смерти своего соперника. Соединение обоих обществ сопровождалось различными преобразованиями, и в 1787 году помещение на улице Дофина было уступлено франкмасонам, а именно ложе «Девяти сестер», где председательствовал герцог Орлеанский. Клуб кордельеров заседал в другом доме (№ 18), или же в бывших залах музея».

Таким образом, мы видим, что мнение г-на Олара совпало с мнением Лефева; значит, члены Клуба кордельеров действительно собирались в Музее Парижа. После этого нам оставалось бы только восстановить историю и обстановку этого в наши дни совершенно забытого здания. Но, просматривая различные описания, появившиеся в течение последнего века, мы случайно наткнулись на следующее указание Тьери. Но прежде мы должны отметить, что Тьери, писавший свой « новый путеводитель для любителей и туристов» в 1787 году, не мог предвидеть мнений Олара и Лефева. «Общество, — говорит он, — известное под названием «Музей Парижа», прежде собиралось в Королевском отеле на улице Дофина. Но теснота и сутолока этого дома заставили клуб переселиться в монастырь достопочтенных отцов-кордельеров (францисканцев), обширные и спокойные залы которого были удобнее для собраний музея».

Итак, знаменитый клуб в 1791 году переселился из монастыря Кордельеров в залы Музея Парижа. Это установленный факт. Но Музей Парижа сам с 1787 года перекочевал с улицы Дофина в монастырь Кордельеров; таким образом, это двойное перемещение сводит на нет переселение Общества друзей прав человека и гражданина. Все это дает основания утверждать, что общество это вовсе не покидало старого монастыря, от которого оно и заимствовало то имя, под каким оно живет в истории [307].

Установив это, постараемся отыскать среди новых построек Медицинской школы, возвышающихся в наше время на участке древнего монастыря, точное место, где, согласно пышному выражению Лефева, «гремел» бурный клуб, бывший одним из могущественных орудий революции.

Монастырь в прошлом веке не был, как в наши дни, скромным, спокойным и чистеньким жилищем, мирно стоящим в глубине сада какого-нибудь предместья, чья дверь, осененная крестом, едва отличается от дверей других домов той же улицы. Тогда монастырь представлял собой целый город; у него была своя история, свои законы; старые стены его выдерживали осады; здания его возводились в течение долгих лет, и среди них можно было видеть и суровую башню аббатства, пережившую десять веков, и элегантный павильон во вкусе Людовика XV, среди арабесок которого красовалось изображение какой-нибудь святой в легкомысленном стиле мадам Помпадур.

С этой точки зрения монастырь Кордельеров был одним из самых интересных уголков старого Парижа, так как он был одним из древнейших. Когда лет пять-шесть назад начались работы по постройке новой Практической школы медицины, расчищенный участок дал довольно точное представление о месте, которое занимали раньше постройки и сады монастыря. Они раскинулись от улицы Антуан-Дюбуа до стен лицея Людовика Святого; с запада они граничили с улицей Господина Принца, а с востока — с церковью Сен-Ком; эта церковь возвышалась на том месте, где теперь образуют угол улицы Расина и Медицинской школы.

1 — галерея монастыря (после XVII века); 2 — больница; 3 — сад Кордельеров; 4 — двор монастыря; 6 — капитул; 7 — ризница; 8 — церковь; 9 — трапезная; 10 — старинный дом епископа Клермонского, перешедший в собственность монастыря; 11 — Сен-Комский священнический дом; 12 — Сен-Комская церковь; 13 — школа медицины и хирургии.

Вокруг этого большого монастырского поселка расположился густонаселенный квартал, главной артерией которого была улица Кордельеров. При входе на нее с улицы Лагарп, теперь расширенной и переделанной в бульвар Сен-Мишель, вы видели с левой стороны Сен-Ком, маленькую и скромную приходскую церковь, где находилась гробница г-на де Ля Пейрони, первого хирурга короля. И рядом, под тем же куполом, приютившим под сенью своей братство хирургов Сен-Кома, помещалась бесплатная Школа живописи; в ней в 1789 году насчитывалось полторы тысячи учеников, и она являлась одним из немногих учреждений старого режима, уцелевших во времена всех наших революций. Замечательно, что она даже не переменила своего места. Она и теперь помещается в старинных строениях Академии хирургии, возведенных в 1691 году архитекторами Шарлем и Луи Жуберами, где она разместилась в 1776 году, когда король велел построить чуть дальше по той же улице чудные здания Медицинской школы на месте, принадлежавшем Бургундскому училищу. Двери учебных залов Школы живописи и теперь еще украшены скульптурными изображениями ионического ордера и в честь хирургии, царствовавшей раньше в этих залах, носят соответствующую надпись:

Ad coedes nominum prisca Amphitheatra patebant Ut longum discant vivere nostra patent [308].

Но продолжим наше путешествие по улице Кордельеров, среди бывших владений монастыря. Старые дома, носящие в наши дни номера 11 и 13, составляют часть их, и в глубине их темных переходов видны почерневшие стены с высокими стрельчатыми окнами — это трапезная монахов. На уровне улицы Готфейль улица Медицинской школы теперь расширяется и образует площадь: здесь когда-то возвышалось массивное здание церкви Святой Магдалины кордельеров, в которую входили с улицы Обсерванс. Справа, напротив несуществующей ныне церкви, тянутся колоннады Медицинской школы, считавшейся тогда вторым по красоте зданием столицы [309]. Напротив, на углу улицы Готфейль, виднеется еще и теперь круглый клирос часовни премонстрантов, ставший потом кафе, а еще позже почтовой конторой [310]. Старый монастырь премонстрантов [311]выходил своей широкой папертью на улицу Готфейль; с паперти этой начиналась великолепная старинная лестница с железными скульптурными перилами.

За Медицинской школой улица Кордельеров сужается и старые дома скучиваются; некоторые из них, с левой стороны, пережили все перестройки и до сих пор выставляют напоказ свои облупившиеся старинные фасады, рядом с которыми красуются белые стены школы, не имеющие еще истории. Из окон этих древних строений, смотрящих теперь на деревья бульвара Сен-Жермен, можно было рассматривать квартиры Марата или Дантона; для того, кто любит мысленно переживать прошлое, эти развалины, крашенные известью и вызывающие презрение у любителей правильных линий, представляют собой немых свидетелей, которых тем не менее можно неустанно расспрашивать, как будто они могут говорить.