В. Горнъ - Гражданская война на сѣверо-западѣ Россіи

Для насъ Ревель былъ нуженъ потому, что тамъ находился портъ, сообщеніе съ Европой, наша опора — представители союзниковъ, вся наша матеріальная база, пунктъ распредѣленія военнаго снабженія между нами и эстонцами — операція, за которой нужно было слѣдить, какъ говорится, «въ оба», потому что эстонцы естественно пускали въ ходъ всѣ средства, чтобы оттягать у нашей арміи возможно больше пушекъ, снарядовъ и прочаго снаряженія. А между тѣмъ для самой простой поѣздки въ Ревель и обратно требовалось разрѣшеніе даже для русскихъ министровъ [126] У меня, напримѣръ, до сихъ поръ сохранилось одно такое разрѣшеніе на поѣздку въ Нарву и обратно, выданное комендантомъ эстонскаго штаба въ Ревелѣ 24 сентября 1919 г., за № 11922. Это удостовѣреніе просматривали въ пути и въ Нарвѣ, снабдивъ его всевозможными штемпелями и помѣтками, а г. Ивановъ въ то же время разъѣзжалъ по всей Эстоніи, когда и гдѣ хотѣлъ. ; наши курьеры изъ Нарвы передвигались, какъ черепахи, а нашъ главнокомандующій ген. Юденичъ могъ выѣзжать изъ Нарвы въ тотъ или иной опредѣленный моментъ, предупредивъ лишь заблаговременно эстонскія власти.

Въ Нарвѣ насъ дѣйствительно «засосали» бы еще до октябрьскаго наступленія. Изъ всего правительства, спустя нѣкоторое время, по собственной иниціативѣ въ Нарву переѣхало только мин. внутреннихъ дѣлъ, которому по роду его дѣятельности слѣдовало быть ближе къ занятой нами полосѣ.

Изъ Нарвы мы вернулись въ Ревель 26 сентября, а 28 Балаховичъ съ Ивановымъ сдѣлали попытку устроить новый переворотъ. Съ того времени, какъ Балаховичъ былъ исключенъ изъ списковъ арміи, а Ивановъ удаленъ изъ состава правительства, оба они, такъ сказать, повисли въ воздухѣ. Вначалѣ они пытались вновь поладить съ правительствомъ, а когда эти комбинаціи не удались, рѣшили доканать его другимъ путемъ. Благодаря попустительству эстонцевъ, Балаховичъ задумалъ сформировать свою собственную армію, перенеся ея дѣйствія въ районъ Пскова. Съ этой цѣлью онъ сталъ всячески переманивать къ себѣ офицеровъ и солдатъ изъ арміи Родзянко, обѣщая имъ золотыя горы и добычу. Затѣя, однако не удалась, охотниковъ нашлось мало и пришлось перенести взоры на другія возможности. Вскорѣ пошли слухи о заговорахъ Балаховича и Иванова, о чемъ я уже писалъ выше. Съ помощью извѣстныхъ читателю по псковской исторіи офицеровъ Пускара и Озоля они организовали «военную экспедицію» въ Нарву и намѣревались силой захватить тамъ всю организацію нашей арміи. Въ особый поѣздъ въ Ревелѣ посадили 300 человѣкъ балаховцевъ съ пулеметами и по пропуску, данному начальникомъ 2 эстонской дивизіи Пускаромъ, пустили этотъ поѣздъ по направленію къ Нарвѣ. Въ поѣздѣ, разумѣется, сидѣли Балаховичъ и Ивановъ, а можетъ быть даже и Озоль. Планъ атаки, какъ это видно изъ телеграммъ ген. Родзянко, не удался только благодаря вмѣшательству ген. Теннисона, начальника 1-й эстонской дивизіи, стоявшей въ Нарвѣ.

Копія.

Ревель изъ Штаба Сѣв.-Зап. Арміи № 1873/227, внѣ очереди безъ словъ 28/19—5.

Ревель, Главнокомандующему.

26 сентября (въ) «Новой Россіи» [127] Газета г. Иванова въ Ревелѣ. Вставки и скобки вездѣ мои. напечатана была телеграмма о наступленіи Балаховича (въ) тылъ краснымъ, между тѣмъ въ этотъ день Балаховичъ съ бандою (въ) триста человѣкъ садился (въ) поѣздъ для движенія на Нарву, съ цѣлью производства переворота и захвата власти. Сегодня Балаховичъ прибылъ въ Вайвару [128] Ближайшая къ Нарвѣ станція. , но распоряженіемъ генерала Теннисона навстрѣчу ему высланъ былъ броневой поѣздъ съ приказаніемъ, въ случаѣ попытки Балаховича двинуться дальше, открыть огонь. Такъ какъ вся эта авантюра представляетъ собой несомнѣнно большевистскую затѣю, вдохновителемъ которой являются большевистскіе агенты Ивановъ и Озоль, то ходатайствую объ арестѣ Иванова и Озоля и разоруженіи отряда Балаховича. Считаю долгомъ подчеркнуть благороднымъ и доброжелательнымъ къ намъ дѣйствія генерала Теннисона.

Нарва 28 сентября 1919 г. № 227.

Родзянко.

Принята отъ штаба С.-З. арміи 28/9 19/58.

Генералу Лайдонеру.

Въ виду того, что Балаховичъ заявилъ при отъѣздѣ изъ Вайвара, что онъ теперь будетъ дѣйствовать черезъ Чудское озеро на Гдовъ, прошу Ваше Превосходительство принять мѣры (къ) огражденію командуемой мною арміи отъ подобныхъ налетовъ, мѣшающихъ спокойной работѣ (въ) моихъ операціяхъ, о которыхъ я съ Вами говорилъ при послѣднемъ свиданіи съ Вами. Въ Нарвѣ появился полковникъ Озоль, начальникъ штаба Балаховича, думаю, что цѣль его пріѣзда агитаціонная. Прошу распоряженія Вашего Превосходительства или о высылкѣ, или арестѣ Озоля. Прошу Вашего отвѣта.

Генералъ-маіоръ Родзянко.

Чѣмъ не мексиканская картинка?! А какова откровенность Балаховича: не удалось съ Вайвары васъ захватить, попробую черезъ Чудское озеро съ Гдова!

Ген. Лайдонеръ одобрилъ дѣйствія ген. Теннисона и обѣщалъ сдѣлать головомойку полк. Пускару. Никакихъ другихъ послѣдствій этотъ инцидентъ для его вдохновителей не имѣлъ: никто не былъ ни удаленъ изъ предѣловъ Эстоніи, ни арестованъ! [129] Утвержденіе г. Кирдецова на стр. 268 его книги, что Балаховичъ имѣлъ ввиду перехватитъ на пути въ Нарву ген. Юденича, не вѣрно. Ген. Юденичъ былъ въ это время въ Ригѣ; Балаховичъ хотѣлъ арестовать Родзянко со штабомъ и ѣхалъ прямо въ Нарву.

Въ тѣ же памятные дни случайно обнаружилось, что нѣкоторые изъ насъ находятся подъ бдительнымъ тайнымъ надзоромъ.

Съ нѣкоторыхъ поръ я сталъ замѣчать, что въ швейцарской той гостиницы, гдѣ я жилъ, неизмѣнно торчитъ типичное гороховое пальто, которое при моемъ проходѣ упорно отворачиваетъ свое лицо въ сторону. Разъ заинтересовавшись, я затѣмъ обнаружилъ, что типъ этотъ всюду слѣдуетъ за мной въ городѣ, какъ тѣнь, а утромъ, пока я сплю, или днемъ, когда я почему-нибудь остаюсь у себя въ номерѣ, неизмѣнно дежуритъ въ швейцарской. Одновременно на то же самое сталъ жаловаться П. А. Богдановъ, жившій въ другой гостиницѣ. Даю соотвѣтствующую мзду и разспрашиваю эстонца-швейцара. Оказывается, что шпик дежуритъ не отъ эстонской власти, а служитъ у кого то «изъ русскихъ», но у кого, швейцару не говоритъ. Я пригрозилъ жалобой эстонскому мин. внутреннихъ дѣлъ, послѣ чего субъектъ исчезъ изъ швейцарской безслѣдно, а на улицѣ его смѣнилъ какой-то другой, болѣе ловкій мужчина, старавшійся держаться вдали и незамѣтно. М. С. Маргуліесъ жаловался, что за нимъ не только слѣдятъ, но и угрожаютъ подстрѣлить, такъ что съ нѣкотораго времени онъ вынужденъ ходить по улицѣ въ сопровожденіи переодѣтаго вооруженнаго офицера, перемѣнить одну гостиницу на другую.

Сначала мы думали, что слѣжкой за нами занимаются исключительно Балаховичъ съ Ивановымъ. Но потомъ пришлось оставить эту мысль. Балаховичу болѣе интересны были гг. военные, а не мы, которые жили открыто и сами находились съ военнымъ элементомъ въ нѣсколько прохладныхъ отношеніяхъ. Балаховичъ если и слѣдилъ за членами правительства, то въ самыя первыя времена, когда онъ не утратилъ оффиціальной возможности поладить съ нами и побороть съ открытымъ забраломъ конкуррирующихъ съ нимъ генераловъ. Попавъ же въ положеніе «исключеннаго изъ списковъ арміи», онъ горѣлъ непримиримой местью къ командующему генералитету и думалъ только о сверженіи ихъ, разсчитывая, что надстройка, въ видѣ правительства, послѣ переворота пойдетъ сама собой насмарку. Гораздо большій интересъ мы представляли для нашего собственнаго генералитета, все время полуприкрыто антагонизирующаго противъ правительства. Армію имъ, какъ Балаховичу, не приходилось «завоевывать», они командовали ею, но каждую минуту жило опасеніе, что съ помощью союзниковъ или организованнаго офицерства, или даже просто общественнаго мнѣнія мы можемъ спихнуть кого-нибудь изъ главныхъ китовъ и потому необходимо было вооружить противъ насъ союзниковъ черезъ Колчака въ Омскѣ и Сазонова въ Парижѣ и тѣмъ или инымъ путемъ постараться лишить насъ всякаго моральнаго авторитета въ мѣстной русской средѣ. Гельсингфорсъ давно уже кишмя кишѣлъ сплетнями по адресу сѣв.-зап. правительства; распускались небылицы въ Парижѣ и Лондонѣ.