Юрий Жуков - Тайны Кремля

Молотова вновь, как и в мае 1941 года, начали оттеснять от участия в решении всех без исключения наиболее важных общих задач. Все больше и больше вынуждали заниматься ограниченной проблемой — внешней политикой, замыкаться на ней. Несомненным доказательством тому стало и лишение его поста председателя ОБ ГКО, и поручение, данное ему еще 27 декабря минувшего года. Курирование иностранного (позже переименованного в международный) отдела ЦК ВКП(б), образованного решением ПБ в тот день, на основе аппарата распущенного ИККИ, во главе с Георгием Димитровым.

Берия, утвержденный заместителем председателя ГКО и председателем ОБ ГКО, что полностью уравняло его в правах с Вячеславом Михайловичем, вынужден был полностью посвятить себя оборонной промышленности, транспорту, металлургии, многому другому, весьма далекому от специфических вопросов государственной безопасности. Да еще и с 20 июня, опять же по решению ПБ, обязанный «наблюдать за международными нефтяными делами», что вскоре неизбежно заставило Лаврентия Павловича заняться четко обозначившимся лишь год спустя решением судьбы Иранского (Южного) Азербайджана. В силу же всего этого он утратил возможность повседневно следить за работой НКВД и НКГБ, вникать в нее и, следовательно, направлять их деятельность.

Маленкову, занявшему помимо второго в партийной иерархии еще и достаточно высокий государственный пост, притом уже не в чрезвычайном, то есть временном, а в конституционном органе, пришлось заплатить за то весьма дорого. Принять новую, реально сложившуюся и предельно запутанную, противоречивую субординацию. Оказаться не только формально, но и на деле подчиненным Берии в руководстве оборонной промышленностью, примирившись тем самым с концом равенства между членами «триумвирата». Как председателю Комитета по восстановлению хозяйства в районах, освобожденных от немецкой оккупации, зависеть от решений, принимаемых вроде бы его подчиненными по данной структуре, Вознесенским и Микояном, но прежде всего — связанным планами и действиями БСНК. Потерять былые рычаги воздействия на Совнарком из-за вывода из числа зампредов Малышева, Первухина, Сабурова. Более того, смириться с тем, что его бесспорного протеже и сторонника, Сабурова, понизят столь вызывающе подчеркнуто. Не предоставят должности, равнозначной посту наркома. Назначат всего лишь заместителем, хотя и первым, все того же Вознесенского.

Вместе с тем постановления ПБ от 15 и 18 мая продемонстрировали и не менее важное. Во-первых, то, что государственные должности сохранили бесспорную приоритетность. Продолжали значить больше, нежели партийные, а потому и оставаться самыми притягательными, ибо теперь и делали их обладателей членами узкого руководства. Во-вторых, оба постановления ПБ, не повторенные, как то делалось прежде, соответствующими актами законодательной ветви власти, подчеркивали всю иррациональность, призрачность права, полное пренебрежение конституцией. Ведь утверждение на постах заместителей главы союзного правительства юридически оставалось исключительной прерогативой ВС СССР, компетенцией его сессий. Поэтому данные, оставшиеся только партийными, решения являли пример очевидного произвола. Отхода от прежнего, пусть чисто декоративного, но все же следования букве закона. Приобрели откровенный характер закулисных интриг, «аппаратных игр». Подтвердили далеко не случайное нежелание большинства членов ПБ принять в январе проект постановления пленума ЦК, подготовленный Молотовым, Маленковым и Хрущевым, об ограничении роли партии.

Серьезные перестановки в узком руководстве, проведенные в конце весны 1944 года, хотя и привели к новому балансу сил, нисколько не повлияли на проводимую политику. Не заставили отказаться от комбинированного, военно-дипломатического, решения вопроса о выводе из войны Финляндии и Румынии, не предусматривавшего их советизации. Прежний курс твердо выдерживался и летом, не претерпев никакой корректировки. Единственным превходящим, но учитываемым фактором, оказавшим воздействие на ситуацию, явилась высадка 6 июня войск США, Великобритании и Канады в Нормандии. Открытие столь долго ожидавшегося Москвою второго, если не считать таковым итальянский, фронта.

10 июня соединения Ленинградского фронта, прервав четырехмесячную паузу, начали наступление по Карельскому перешейку. Десять дней спустя, не задержавшись на старой границе, заняли Выборг. И вновь перешли к обороне. 21 июня возобновились активные боевые действия на соседнем, Карельском фронте. Там Красная Армия, быстро продвинувшись на северо-запад, освободила столицу Карело-Финской ССР — Петрозаводск. Вышла 21 июля в районе города Куолисма на границу 1940 года и… закрепилась на достигнутом рубеже. Предоставила возможность далее действовать дипломатам.

Только теперь финское руководство окончательно осознало бессмысленность продолжения борьбы. Безотлагательность выхода из тупика, в котором оказалось, если по-прежнему не желало оккупации страны советскими войсками. Потому-то непримиримый сторонник войны, президент Рюти, вынужден бы подать в отставку, уступив пост главы государства оказавшемуся более покладистым маршалу Карлу Маннергейму. Тому, кто и отважился две с половиной недели спустя сообщить прибывшему в Хельсинки начальнику генерального штаба вермахта генерал-фельдмаршалу Кейтелю, что не считает больше себя связанным соглашением о военном союзе с Берлином. А еще неделей позже, теперь уже в Стокгольме, послы СССР — А. М. Коллонтай и Финляндии — фон Гриппенберг приступили к консультациям об условиях и процедуре выхода из войны северного соседа Советского Союза.

Финская сторона согласилась, наконец, принять полностью предложения, выдвинутые Москвой еще в марте. Настаивала только на одном — ее праве самостоятельно добиться эвакуации частей вермахта из южных районов страны до 15 сентября либо в тот же срок их интернировать. Пыталась тем самым исключить даже возможный предлог для ввода советских войск, оккупации. Получив же согласие на то, правительство Финляндии в ночь на 4 сентября объявило о прекращении военных действий.

7 сентября в Москву прибыла полномочная делегация, возглавлявшаяся сначала премьером К. Хакселем, а после того, как он заболел, министром иностранных дел К. Энкелем, который и подписал 14 сентября соглашение о перемирии. С советской стороны скрепил столь важный документ А. А. Жданов, что предшествовало скорому назначению его на полувоенный, полудипломатический пост главы союзной контрольной комиссии по Финляндии.

По точно такому же сценарию, только в необычайно быстром темпе, развивались события и на юго-западе. После длительного затишья 20 августа и там внезапно возобновилось наступление Красной Армии, развернувшееся в Ясско-Кишиневскую операцию. Разгром в ходе ее проведения мощной группировки противника, включавшей 2 немецких и 3 румынских армии, привел к полному освобождению Молдавской ССР, занятию значительной территории Румынии — до линии Плоешти-Констанца. Оказали и сама операция, и ее быстротечность — всего десять дней, решающее воздействие на румынские военные и политические круги.