Юрий Жуков - Тайны Кремля

в) члену ГОКО т. Микояну дополнительно к возложенным на него обязанностям, контроль и наблюдение за работой наркомата цветной металлургии, а также контроль и наблюдение за распределением топлива, металла и электроэнергии.

4. Освободить т. Вознесенского от обязанностей по контролю и наблюдением за наркоматом угольной промышленности, наркоматом черной металлургии и наркоматом цветной металлургии. Назначить т. Вознесенского председателем Госплана СССР, освободив от этой работы т. Сабурова.

5. Возложить на заместителя председателя СНК СССР т. Сабурова контроль и наблюдение за работой наркомата электропромышленности, наркомата тяжелого машиностроения и наркомата станкостроения» [329] Там же, ф. 17, оп. 3, д. 1046, л. 20–21. .

Это постановление, первая часть которого спустя только четыре дня была продублирована и ГКО, свидетельствовало об очередной, кардинальной реконструкции власти в СССР. Означало, прежде всего, фактическую ликвидацию ГКО в той форме и с теми полномочиями, которые были определены при его создании 30 июня 1941 года. Во-вторых, означало формирование на основе ГКО и БСНК принципиально нового, двухуровневого узкого руководства, включавшего теперь девять человек: Сталина, Молотова, Берия, Маленкова, Микояна, Андреева, Вознесенского, Шверника и Сабурова. Именно в их руках отныне сосредоточивалась вся полнота власти, а вместе с нею и полная, безраздельная ответственность за исход войны, за судьбу страны. И все же постановление, выглядевшее как победа Сталина, торжество его устремлений, на деле обернулось своеобразным компромиссом, уступками с обеих сторон.

Да, Сталин вернул себе роль главы государства, единоличного лидера, признаваемого таковым всем узким руководством. Оставив за собою три высших для военной поры поста — председателя СНК СССР, первого секретаря ЦК ВКП(б) и наркома обороны, далеко не случайно не вошел в состав обоих новых бюро. Именно такое положение и давало ему возможность встать над схваткой за власть, играть роль высшего арбитра, чье суждение непререкаемо. Более того, отсутствие четко сформулированных, зафиксированных документально обязанностей, помимо руководства армией и флотом, позволяло ему не отвечать ни за что конкретно.

Но не только этим постановление от 8 декабря внесло довольно значительные изменения в расстановку сил по сравнению с той, что существовала буквально накануне. Перемены, как бы того ни хотелось Сталину, отнюдь не усилили его положения настолько, чтобы он смог ощутить себя вне какой-либо возможной критики и, как ее потенциального следствия, очередного посягательства на свои прерогативы, абсолютные полномочия. А объяснялось подобное состояние тем, что из всех его верных соратников в узком руководстве остался лишь Вознесенский, да и то в структуре второго уровня. Жданов, Ворошилов и Каганович на этот раз оказались вообще выведенными из политической игры. Опереться Иосиф Виссарионович теперь мог только на троих из семерых — Вознесенского, Андреева, Шверника и еще, но что было весьма проблематично, на Микояна.

Укрепляло до известной степени роль Сталина иное. То, что возвратив Молотову пост второго человека, он тем самым добился пока еще незначительного — нет, не раскола, а пока лишь расхождения в прежде монолитном, спаянном, единодушном триумвирате. Первым это ощутил на себе Берия. И опять же только после завершения сталинградской операции, создавшей из армии основной институт, обеспечивавший в сложившихся условиях не только независимость, целостность Советского Союза, его роль великой державы на мировой арене, но и авторитет, гарантию личной власти Сталина.

14 апреля 1943 года единое два года ведомство, возглавляемое Берия, создававшее ему исключительное положение даже внутри узкого руководства, неожиданно разделили на два наркомата, как это уже единожды произошло в канун войны. Только теперь обошлись без попыток хоть как-то объяснить принятое решение, обосновать его необходимость. ПБ выразилось просто: «Выделить из состава народного комиссариата внутренних дел СССР оперативно-чекистские управления и отделы и на базе их организовать народный комиссариат государственной безопасности СССР (НКГБ)».

Функции нового ведомства не претерпели никаких изменений, остались теми же, что и прежде: «а) ведение разведывательной работы за границей; б) борьба с подрывной, шпионской диверсионной, террористической деятельностью иностранных разведок внутри СССР (за исключением частей и учреждений Красной Армии и Военно-Морского Флота и войск НКВД); в) борьба со всякого рода антисоветскими элементами и проявлениями среди различных слоев населения СССР, в системе промышленности, транспорта, связи, сельского хозяйства и проч.; г) охрана руководящих кадров партии и правительства».

Легко заметить, что по сравнению с аналогичным постановлением от 3 февраля 1941 года отсутствовало, что являлось весьма знаменательным, более чем существенным, показательным, малейшее упоминание о «ликвидации остатков всяких антисоветских партий и контрреволюционных формирований». Такая проблема оказалась в далеком прошлом, была предана забвению как утратившая и актуальность и значимость. Зато появилась новая задача, порожденная конкретной ситуацией военного времени: «организация диверсий и работа в тылу противника».

Но все же самое главное отличие НКГБ 1941 и 1943 годов заключалось в ином. Воссозданному наркомату госбезопасности отныне категорически воспрещалось вмешиваться в деятельность армии и флота, заводить дела на военнослужащих. Ведавшее прежде этими вопросами управление особых отделов другим решением, уже ГКО, что было далеко не случайным, выводилось из-под контроля Берия и преобразовывалось в структурную часть НКО — Главное управление военной контрразведки («СМЕРШ»), а его начальник, В. С. Абакумов, вместе с тем получил и должность заместителя наркома обороны. Становился прямым подчиненным одного только Сталина, отныне исполнял только его приказы и указания.

Новое формирование НКГБ возглавили В. Н. Меркулов — нарком, Б. 3. Кобулов — его первый заместитель и М. Г. Свинелупов — замнаркома по кадрам. Начальниками же управлений оставили все тех же лиц, кто и прежде, до реорганизации, занимал соответствующие посты: Первого (разведывательного) — П. М. Фитина, Второго (контрразведывательного) — П. В. Федотова, Третьего (транспортного) — С. Р. Мильштейна, четвертого (диверсионного) — П. А. Судоплатова, следственной части по особо важным делам — Л. Е. Влодзимирского [330] Там же, д. 1047, л. 28–29, 46, 56, 200. . Только Н. С. Власик, начальник шестого управления — «охраны активных работников партии и правительства», довольно скоро, 21 августа, был понижен в должности. Назначен заместителем начальника управления охраны, а его место отдали А. К. Кузнецову [331] Там же, д. 1048, л. 45. .