Виталий Бессонов - Тарутинское сражение

В оправдание такого решения главнокомандующего Голицын в своих воспоминаниях писал, что во время атаки к Кутузову «вдруг приезжает урядник Жирова казачьего полка, находящегося в партизанском отряде у князя Кудашева под Подольском. Он привез перехваченное предписание Бертье к д'Аржану, чтобы немедля все тяжести шли к Можайску. Вот обстоятельство, которое укрепило Кутузова в истине, что Наполеон решительно ретироваться будет, но куда и в какое время, было ему еще неизвестно. Опасение, не обходит ли он нас по дороге к Калуге, — вот что занимало старика, и в этом тайном совещании собственно с собою (ибо ни одного лица из генералов его штаба не было тут), он решился не преследовать» [501] Голицын. С.75. . Это объяснение было принято многими историками [502] Михайловский-Данилевский 2. 4.3. С.229; Кожевников А.А. Бой под Тарутиным / / Отечественная война и русское общество. М., 1912. С. 189; Бескровный. С.499; Жилин П.А. Гибель наполеоновской армии в России. М., 1974. С.268. .

Французский кирасир после атаки.

Вместе с тем, рассказ Голицына противоречит сохранившимся документам. Кутузов, действительно, писал в конце октября императору в представлении к награждению Кудашева, что он «первый дал нам знать об отступлении неприятеля, доставив приказ Давута к генералу Даржану» [503] Кутузов. 4.2. С.240. . Однако, эти сведения были доставлены главнокомандующему Кудашевым не во время сражения, а при рапорте от 22 октября [504] ВУА. Т. 19. С.ЗЗ; Кутузов. 4.2. С.89. . Из рапорта Кудашева следует, что об отряде под командою бригадного генерала П.Ж. Буке д'Аржана он узнал только 21 октября. Кроме того, Кудашеву не было смысла присылать к Кутузову урядника Жирова полка, так как, по свидетельству главнокомандующего, Кудашев сам был участником Тарутинского сражения. С другой стороны, в «Истории нашествия» Бутурлина указывается, что преследование было остановлено вследствие получения Кутузовым сведений о появлении в Вороново крупного отряда противника [505] Бутурлин 2. 4.2. С.30. . Однако и это обстоятельство не находит подтверждения. Следовательно, известные на сегодняшний день источники позволяют утверждать, что у Кутузова не было веских причин прекращать начатое наступление.

В ожидании прибытия Беннигсена произошла, возможно, описанная Маевским сцена. Кутузов кричал «Где этот дурак! рыжий! трус! и т. д. После многих приисканий, или приблизительных имен, Кутузов с сердцем повторял: „нет, нет“ и усиливался напасть на имя этого труса рыжего… Но когда ему сказали: „не Бенниксона-ли?“ тогда он повторил „да, да!“ А когда ему сказали: „да вот он здесь“, тогда Кутузов с ласкою и отеческой миною обнял его и, вслед затем, отдал приказание» [506] Маевский. С. 156–157. Маевский относил описанное им событие к моменту, когда Кутузов желал «усилить преследование неприятеля нашей кавалерией». Однако это маловероятно, так как главнокомандующий не мог наблюдать действия войск правого фланга, да и Беннигсен прибыл к нему уже после отмены наступления. .

Беннигсен в окружении находившихся при нем офицеров прибыл к Кутузову, которого, по свидетельству Евреинова, они застали «в поле, сидящего на табурете, окруженного своею свитой и многими генералами». Беннигсен словесно донес о происшествиях дня, о том, сколько было убито, сколько взято в плен, а о числе орудий и захваченных экипажах обещал представить на другой день рапорт [507] Евреинов. С.453. . Иная картина встречи главнокомандующего с Беннигсеном предстает в записках Левенштерна: «Кутузов сошел с лошади; подъехавший в это время атаман Платов приказал разостлать ковер, на котором фельдмаршал лег рядом с ним. В этот момент появился генерал Беннигсен с трофеями, взятыми в этот день; за ним ехал казачий полковник Сысоев, взявший знамя 1-го кирасирского полка. Фельдмаршал встал, пошел к нему навстречу и сказал: „Генерал, вы одержали славную победу; я должен благодарить вас, но наградит вас его величество“. Генерал Беннигсен, возмущенный медлительностью и нерешительностью фельдмаршала, которая помешала успеху этой блестящей победы, холодно поклонился ему и просил позволения удалиться из армии на несколько дней для того, чтобы полечиться от полученной им сильной контузии. Он отъехал, не сойдя с лошади, и не сообщил никаких подробностей о событиях этого дня» [508] Левенштерн. С. 118. .

После разговора с Кутузовым Беннигсен со своим окружением отправился в Леташевку, куда прибыл в 4 часа [509] Дурново. С.98. . Евреинов вспоминает, что все были «чрезвычайно усталые, потому что не сходили целые сутки с лошадей» [510] Евреинов. С.453. . «Никогда, — писал в своем дневнике Дурново, — я не был так счастлив, как после выигранной битвы. Первый раз в жизни я находился в таком состоянии. Огромный бокал королевского пунша помог восстановить мои силы» [511] Дурново. С.98. .

После отъезда Беннигсена Кутузов оставался некоторое время на месте, где он перекусил и затем отправился в Леташевку [512] Левенштерн. С. 118. . Мимо гвардейских полков главнокомандующий проехал, когда «уже день клонился к своему окончанию» [513] Симанский. С. 132. . «С места сражения, — вспоминал Ермолов, — верхом у колеса дрожек фельдмаршала сопровождал я его до лагеря, и из слов его легко мог понять, в каком смысле готовился он сделать донесение государю». По свидетельству начальника штаба 1-й армии, главнокомандующий говорил: «„Какой дал Бог славный нам день! Неприятель потерял ужасно. Взято много пушек, и, говорят, по лесам разбросано их много, а пленных — толпами их гонят! Надобно собрать точные сведения“. Пушек всех и пленных я не видел. Неприятель не был тесним в отступлении и не был в положении бросать пушки. Выслушавши рассказ, я не обманусь, заключая, что донесение будет не без украшений» [514] Ермолов. С.218. .

Армия постепенно возвращалась в Тарутинский лагерь. Так, после проезда Кутузова в Леташевку, в четвертом часу оставил свою позицию 5-й пехотный корпус. «Мы, — вспоминает Симанский, — ворочались назад с песнями. Экспедиция сия была для нас весела, ибо отдыхая несколько времени на долговременных биваках, мы пошли за славой, желали ее иметь и наконец победа была наша… Биваки наши были уже готовы и мы приходили на готовое. День уже склонялся, когда мы переправились через реку Нару; подходя к бивакам, мы слышали играющую музыку и огни разложенные — пришли на отдых» [515] Симанский. С. 133. . Примерно тогда же, вероятно, отправились к Тарутину и другие войска, находившиеся на левом берегу Чернишни. О движении 6-го корпуса Митаревский вспоминал: «Почти смеркалось, когда приказано было идти в лагерь». Заблудившись на обратном пути в лесу, он с артиллерией прибыл к Тарутино «очень поздно» [516] Митаревский. С. 121. . Следовательно, возращение войск левого фланга и центра началось около 4 часов, и только к ночи они смогли достичь своих биваков.