Константин Пензев - Альтернативная история России. От Михаила Ломоносова до Михаила Задорнова

Наконец, господин Ле Кур пользуется случаем, чтобы заново провозгласить антиметафизическую и антиинициатическую теорию западного «индивидуализма», что, впрочем, является его чисто личным делом. И он добавляет с гордостью, показывающей, насколько сильно он еще ограничен чисто индивидуальными рамками: «Мы утверждаем нашу точку зрения, поскольку мы являемся предшественниками во всей сфере знаний». Эта претензия действительно является несколько странной. Неужели господин Ле Кур считает себя таким старым? Современные люди Запада не только не являются ничьими предшественниками, они даже не законные потомки народов, населявших Запад ранее, т. к. они потеряли ключ от своей собственной Традиции. Отнюдь не на Востоке произошло извращение традиционных знаний, что бы ни говорили те, кто не имеют ни малейшего представления об истинно восточных доктринах. Настоящими предшественниками во всех отношениях – если использовать выражение господина Ле Кура – являются верные хранители Примордиальной Традиции. Никаких других быть просто не может, и в настоящую эпоху они пребывают отнюдь не на Западе.

Рене Генон

(перевод с французского А. Дугин)

Термин «альтернативная история» в России приобрел два смысла.

1-й смыслтермина имеет следующее, изначальное, определение – жанр, посвящённый изображению реальности, которая могла бы быть, если бы история, в один из своих переломных моментов (точек бифуркации, или точек развилки) пошла по другому пути.

Некоторые альтернативные историки занимающиеся тематикой собственно альтернативной истории: Бушков А., Буровский А., Переслегин С.

Публицист Б. Невский пишет: «В принципе, альтернативность является неотъемлемой частью жизни любого из нас. Каждое утро, выходя из дома, мы не можем со стопроцентной убежденностью утверждать, что грядущий день не принесет с собой ничего неожиданного. Почти ежеминутно мы оказываемся перед микроскопическим выбором. Наша жизнь – своеобразный перекресток, и любой шаг теоретически способен привести к событиям, коренным образом меняющим нашу судьбу…

Вариативность человеческого бытия и подтолкнула пытливые и незакостеневшие умы некоторых людей, непосредственно занимающихся исторической наукой, к мыслям и идеям «альтернативности» как отдельных событий, так и всего исторического процесса в целом.

Альтернативная история глазами американских разработчиков компьтерных игр

Первым известным нам АИ-предположением отметился еще древнеримский историк Тит Ливий в своем эпическом трактате «История Рима от основания Города». В книге IX, написанной около 35 г. до н. э., несколько страниц были посвящены гипотетическому походу Александра Македонского на Рим в 323 г. до н. э., который, по Ливию, закончился бы полным разгромом великого завоевателя. Несмотря на явную пристрастность, некоторые предположения историка звучат довольно здраво. Однако это был всего лишь эпизод, витиеватый пассаж внутри вполне традиционного исторического труда.

В XIX веке появился термин «альтернативный мир», который впервые употребил английский критик и писатель Исаак Дизраэли в работе «The Curiosities of Literature», чуть позже он развил идею в сборнике рассказов «Of a History of Events Which Have Not Happened» («Об истории событий, никогда не происходивших», 1849). Однако первым автором полноценного научного АИ-труда стал знаменитый британский историк Джордж Тревельян. Правда, произошло это еще в относительно молодые годы ученого, когда он победил в одном конкурсе с работой «Если бы Наполеон выиграл битву под Ватерлоо» (1907), и на тот момент эта статья не привлекла особого внимания.

Иное дело – другой англичанин, сэр Арнольд Тойнби, который, будучи уже мировой величиной исторической науки, разродился статьями «Если бы Александр не умер тогда…» и «Если бы Филипп и Артаксеркс уцелели…» (в первой он рассматривал гипотетические последствия удлинения жизни героя античности, а во второй – его более ранней гибели). Этими нашумевшими работами Тойнби фактически и положил начало такому направлению в истории, как ретропрогнозирование. Впрочем, доказательства Тойнби строились на использовании воображения, и потому были гораздо ближе к беллетристике, нежели к подлинной науке. Коллеги-историки восприняли экзерсисы Тойнби как «шалость гения», некую разновидность научного досуга, салонной болтовни на тему «что было бы, если».

Еще один англичанин, Д.С. Скуайр, собрал разные публикации на эту тему и в 1931 г. выпустил первый такого рода сборник научно-популярных эссе «If It Had Happened Otherwise» («Если бы это все же случилось»), среди авторов которого отметились Г.К. Честертон и У. Черчилль. Труды Тревельяна, Тойнби и сборник Скуайра и явились основанием для «научно-исторической альтернативы», в течение длительного времени считавшейся пасынком исторической науки…

К разработке новой «золотой жилы» подключились писатели-фантасты, что также оказало влияние на популяризацию АИ. Расцвет «научно-исторической альтернативы» наступил после Второй мировой войны, когда многие задавались вопросом – реально ли было избежать произошедшего кошмара? Поскольку традиционная наука была на тот момент либо не готова, либо не способна дать подходящие ответы, вариативность при написании вполне серьезных исторических работ получала все более широкое распространение. АИ выбралась из гетто околонаучного курьеза, прежде всего в США и Западной Европе (в странах социализма идея «альтернативности» истории не приветствовалось).

Наиболее разработанными АИ-темами были события, связанные с американскими Войной за независимость и Гражданской войной, а также Второй мировой войной и Наполеоновскими войнами. Как видим, упор в научно-исторических альтернативах делался на события военной истории, что немудрено, ведь элементы АИ давно уже использовались при обучении в военных училищах и академиях.

Массовой популярностью стали постепенно пользоваться издаваемые научные АИ-работы, причем некоторые из них не гнушались писать вполне серьезные и видные историки – например, «Если бы Юг выиграл Гражданскую войну» (1960) М. Кантора и «Если бы Гитлер выиграл Вторую мировую» (1961) У. Ширера.

Прорыв произошел благодаря американскому экономисту Роберту Фогелю, когда в 1964 г. вышла его ставшая скандально известной книга с невзрачным названием «Железные дороги и экономический рост Америки: очерки по эконометрической истории».

Дело в том, что в американской исторической науке традиционно считалось, что массовое строительство железных дорог в XIX веке стало одной из главных причин столь энергичного экономического развития страны. Фогель же путем математических расчетов построил так называемую контрфактическую модель – гипотетический вариант развития США, при котором вместо железных дорог основными средствами передвижения по американским просторам остались бы дилижансы и пароходы. Результат беспристрастных расчетов получился парадоксальным – реальный вклад железнодорожного строительства в развитие экономики оказался ничтожно мал (был равен национальному продукту США за несколько месяцев), а спрос на железные дороги был искусственно спровоцирован сталелитейными магнатами. Таким образом, работа Фогеля наповал убивала одну из «священных коров» американской исторической науки! И при этом орудием служило не теоретическое умственное жонглирование, а суровый язык цифр.