Михаил Тихомиров - Труды по истории Москвы

Поблизости от Москвы—реки, на южной окраине столицы стоял Данилов монастырь, считавшийся старейшим московским монастырем, поставленным князем Данилом Александровичем. Впрочем, древность монастыря не соответствовала его бедной обстройке. Зато своими церквами, башнями и стенами выдавался Симонов монастырь, лежавший на другой стороне Москвы—реки. Женский Новодевичий монастырь прикрывал столицу с запада. Это была особо почитаемая обитель благодаря постригавшимся тут аристократкам – своеобразный московский Сен—Сир XVI в., за высокими стенами которого скрывалось множество разбитых женских сердец. В непосредственной близости к столице «на Крутицах», высоком обрывистом берегу Москвы—реки, возвышалась резиденция Крутицких епископов, позже митрополитов, с ее каменными церквами, сохранившимися до нашего времени.

На Яу зе стоял Андроников монастырь с каменным собором и кельями.

Таким образом, укрепленные монастыри окружали столицу с запада, юга и востока, тогда как на северной окраине стояли только небольшие монастырьки, которых в тогдашней Москве было немало. Они помещались и на окраинах столицы, и в ее центральных районах.

Высокие соборные храмы больших монастырей иногда служили своего рода ориентирами. Летописец записал о необычном небесном явлении, которое он видел из Кремля. Вокруг солнца появился круг, точно дуга из красных, зеленых, багряных и желтых лучей. Солнечный круг стоял вровень с верхом собора в Андроньевом монастыре. От него шли два луча: один простирался к церкви Ильи под Соснами (поблизости от Кремля), другой к церкви Никиты Мученика за Яузою. [800]

В непосредственной близости к столице находилось несколько сел и деревень, теперь уже давно вошедших в состав городской территории. На северной окраине города к их числу принадлежало село Напрудское с каменной церковкой Трифона, построенной в XVI в. и сохранившейся до нашего времени, а также Красное село в районе нынешней Красносельской улицы. Эти села с давнего времени были дворцовыми. Из них Красное село особенно прославилось своей верностью восставшим крестьянам и холопам, осаждавшим Москву под предводительством Болотникова. На западной окраине города в его состав уже вошло село Дорогомилово, принадлежавшее раньше ростовским епископам. На южной оконечности города стояло село Хвостово, принадлежавшее в XIV в. крамольным боярам Хвостовым; теперь оно сделалось просто Хвостовым переулком в Замоскворечье. На высоком берегу реки Москвы, там, где открывается величественный вид на столицу, находилось село Воробьево с царским дворцом. Отсюда в мятежный 1547 г. молодой Иван IV со страхом глядел на горящую Москву. Место села и теперь обозначено церковью, стоящей на крутом берегу Москвы—реки на Ленинских горах. Свое название село Воробьево, вероятнее всего, получило от боярской фамилии Воробьевых, известной в XIV в.

На реке Сетуни, тогда в глухой и тихой местности, а теперь поблизости от университета, раскинулось село Голенищево – любимая подгородная дача московских митрополитов, куда они уезжали в тщетных поисках уединения.

На северо—западной окраине столицы возвышались Три горы, память о которых дошла до нашего времени в названиях Трехгорного переулка и Трехгорной мануфактуры. Когда—то здесь на живописном берегу Москвы—реки помещался двор серпуховского князя Владимира Андреевича, двоюродного брата Дмитрия Донского, сражавшегося вместе с ним на Куликовом поле против татар. Местность эта в XVI в. могла уже считаться московской окраиной.

Ближайшая подмосковная округа была усеяна селами и деревнями. Наиболее живописные уголки на реке Москве, выше и ниже столицы, с давнего времени принадлежали великим князьям, их родственникам, крупным боярам, высшему духовенству и монастырям.

К юго—западу от столицы на реке Москве стояло село Кожухово – вотчина крутицкого митрополита, а поблизости от него старинный монастырь Николы на Перерве. Ниже по реке находились села Коломенское и Остров, известные уже с XIV столетия. Коломенское было постоянной загородной царской резиденцией. Здесь на высоком речном берегу возвышались две каменные церкви – Вознесения и Иоанна Предтечи (в Дьякове) – замечательные произведения русского искусства XVI столетия. О шатровой церкви Вознесения точно известно, что ее построили в 1533 г. «на древеное дело», т. е. по образцу деревянных церквей. Поблизости от церкви в Коломенском располагался царский дворец с многочисленными деревянными и каменными постройками. Широкая река, необозримый простор заливных лугов, высокие холмы и глубокие овраги, заросшие вековыми липами и вязами, придают этой местности очарование и в наше время. В прежние же времена Коломенское с прилегающими деревнями имело особый интерес для царского хозяйства, так как на глинистой коломенской почве хорошо произрастали фруктовые деревья и ягодные кустарники – непременная принадлежность старорусских садов.

Другим дворцовым селением, особенно любимым царями, был Остров. И в наше время это селение с группами старых липовых деревьев кажется как бы островом среди окружающих лугов. Над деревьями подымается высокий шатер каменной церкви XVI в., как бы венчая лесной островок среди полей и лугов. Остатков дворца уже давно нет, но можно предполагать, что он стоял в непосредственной близости от церкви.

На другой стороне Москвы—реки, против Острова, и теперь еще сохранились остатки обширных лесов, тянувшихся вдоль реки Москвы до впадения в нее Пахры, где стояло село Мячково, известное своими каменоломнями. Белый мячковский камень нашел большое применение при строительстве. Мячковские каменщики пользовались привилегиями и имели особую жалованную грамоту.

К югу от Москвы, в живописных местностях по берегам прудов и речек, были разбросаны села и деревни, упоминаемые уже в грамотах XIV в.: Ясенево, Черная Грязь (теперь Царицыно) и др. В этой части Подмосковья долгое время держались остатки боярского землевладения, и многие села получили свое наименование по имени их владельцев, феодалов своего времени.

Большая часть этих сел и деревень входила в древний Васильцев стан. Это название восходит уже к первой половине XIV в. Так, в духовных Ивана Калиты говорится о медовом городском оброке «Васильцева веданья». Василий, или Василец, – это, вероятно, известный московский тысяцкий Василий, в ведении которого должны были находиться сборы, «оброки», собиравшиеся в городе и в предгородной территории. Сила традиции была так велика, что даже Иван Грозный в своей духовной, написанной в 1572 г., упоминает о давно исчезнувшем Добрятинском селе с бортью «и с Васильцовом столом». Впрочем, бортный лес с дикими пчелами еще долгое время мог существовать в обширном Лосином острове, носившем в начале нашего века полудикий характер, несмотря на его непосредственную близость к столице. Большие леса со всех сторон подступали к Москве XVI в., и их благословенные сени, точнее, их остатки, до сих пор украшают наше Подмосковье.