Анатолий Фоменко - Методы статистического анализа исторических текстов (часть 1)

Теперь посмотрим — в какой атмосфере «обнаруживались» в Эпоху Возрождения «древние» рукописи.

Поджо Браччолини считается одним из самых ярких писателей Возрождения XV века. Он — автор первоклассных исторических и моралистических книг. «О богословских вопросах… он умеет говорить языком, который без подписи Браччолини всякий принял бы за язык какого-либо из отцов церкви» [8], с. 358–363. Он — автор археологического руководства к изучению памятников Рима и известной «Истории Флоренции» — труда типа Тацитовой летописи.

«Этот блистательный подражатель был в полном смысле слова властителем дум своего века. Критика ставила его на один уровень с величайшими авторами Возрождения… Первую половину итальянского XV века многие находили возможным определять „веком Поджо“… Флоренция воздвигла ему заживо статую, изваянную резцом Донателло» [8], с. 358–363.

«Широкий образ жизни стоил Поджо Браччолини дорого… и заставлял его вечно нуждаться в деньгах. Источником добавочных доходов явились для него розыски, приготовление и редактирование списков античных авторов. В XV веке… это была ОЧЕНЬ ДОХОДНАЯ СТАТЬЯ. При содействии флорентийского ученого, книгоиздателя… Николо Никколи (1363–1437)… Поджо Браччолини устроил нечто вроде постоянной студии по обработке античной литературы и привлек к делу целый ряд сотрудников и контрагентов, очень образованных, но сплошь — с темными пятнами на репутациях… Первые свои находки Поджо Браччолини и Бартоломео ди Монтепульчано сделали в эпоху Констанцского собора… В ЗАБЫТОЙ, СЫРОЙ БАШНЕ Сен-Галленского монастыря, „В КОТОРОЙ ЗАКЛЮЧЕННЫЙ ТРЕХ ДНЕЙ НЕ ВЫЖИЛ БЫ“, им посчастливилось найти кучу древних манускриптов: сочинения Квинтилиана, Валерия Флакка, Аскония Педиана, Нония Марцелла, Проба и др. Открытие это сделало не только сенсацию, но и прямо-таки литературную эпоху» [8], с. 363–366.

Через некоторое время Браччолини «обнаружил» фрагменты «из Петрония» и «Буколики» Кальпурния. Обстоятельства всех этих находок не были разъяснены.

Кроме оригиналов Браччолини торговал и копиями, которые сбывал за огромные деньги. Например, продав Альфонсу Арагонскому копию рукописи Тита Ливия, Поджо на вырученные деньги купил виллу во Флоренции.

«С герцога д'Эсте он взял сто дукатов (1200 франков) за письма св. Иеронима, — и то с великим неудовольствием… Клиентами Поджо были Медичи, Сфорца, д'Эсте, аристократические фамилии Англии, Бургундский герцогский дом, кардиналы Орсини, Колонна, богачи, как Бартоломео ди Бардис, университеты, которые в ту пору… либо начинали обзаводиться библиотеками, либо усиленно расширяли свои старые книгохранилища» [8], с. 363–366.

Перейдем теперь к истории открытия книг Тацита.

Основные списки книг Тацита — так называемые Первый и Второй Медицейский списки — хранятся во Флоренции, в книгохранилище, среди директоров-устроителей которого был Поджо. Эти списки, согласно скалигеровской хронологии, являются прототипами ВСЕХ ДРУГИХ ДРЕВНИХ СПИСКОВ ТАЦИТА.

Первое печатное издание Тацита было сделано якобы в 1470 году со Второго Медицейского списка, или в его копии, якобы хранившейся в Венеции, в библиотеке Св. Марка. «НО ОТСЮДА ОН ИСЧЕЗ, А МОЖЕТ БЫТЬ, НИКОГДА В НЕЙ И НЕ БЫЛ» [8], с. 366–368.

«Два Медицейских списка… дают ПОЛНЫЙ СВОД ВСЕГО, ЧТО ДОШЛО ДО НАС ОТ ИСТОРИЧЕСКИХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ ТАЦИТА» [8], с. 366–368.

Скалигеровская хронология считает, что Тацит родился в интервале 55–57 годы н. э. «Год смерти Тацита неизвестен» [194], т. 2, с. 203, 211. Таким образом, предполагается, что Тацит жил якобы в I веке н. э.

Затем его имя исчезает на многие века вплоть до Эпохи Возрождения [194]. Гошар и Росс собрали все упоминания о Таците ранее находки его Поджо в XV веке. Оказывается, этих упоминаний совсем немного, причем носят они весьма общий и неопределенный характер, могут относиться к людям, не имеющим ничего общего с автором «Истории». Таким образом, даже в скалигеровской хронологии, никаких реальных сведений о Таците — авторе «Истории» — ранее XV века попросту нет.

Как же «нашли Тацита»? «В ноябре 1425 года Поджо из Рима уведомил Никколи во Флоренции, что „некий монах“ предлагает ему партию древних рукописей… в числе их „несколько произведений Тацита, нам неизвестных“» [8], с. 382.

Никколи немедленно соглашается на сделку. Но покупка почему-то затягивается на много месяцев. «Поджо тянет дело под разными предлогами… На запрос Никколи Поджо дал довольно запутанный ответ, из которого ясно только одно, что в эту пору книги Тацита у него еще не было… С монахом Поджо что-то немилосердно врет и путает: монах — его друг, но, будучи в Риме, почему-то не побывал в Поджо… книги в Герсфельде, а получить их надо в Нюрнберге и т. д.» [8], с. 382.

Раздраженный Никколи вытребовал себе «обнаруженный» Поджо каталог книг. И тут неожиданно выяснилось, что «в каталоге никакого Тацита не оказалось»!

«В такой странной волоките недоразумений, имеющих вид искусственности, проходят 1427 и 1428 годы» [8]. Наконец, якобы в 1428 году Поджо извещает Никколи, что таинственный монах опять прибыл в Рим, но — без книги!

«Растянувшись чуть ли не на пять лет, открытие Поджо огласилось раньше, чем было совершено, и вокруг него роились странные слухи. Последним Никколи очень волновался, а Поджо отвечал: „Я знаю все песни, которые поются на этот счет… так вот же, когда прибудет Корнелий Тацит, я нарочно возьму да и припрячу его хорошенько от посторонних“. Казалось бы, — справедливо замечает Гошар, — самою естественною защитою рукописи от дурных слухов — показать ее всему ученому свету, объяснив все пути, средства и секреты ее происхождения. Поджо, наоборот, опять обещает хитрить…» [8], с. 374–382.

Гошар и Росс обнаружили, что в «много позднейшем издании писем своих к Никколи Поджо, упустив из виду даты переписки своей о Таците 1425–1429 годов, с каким-то задним намерением ФАЛЬСИФИЦИРОВАЛ ДАТЫ 28 декабря 1427 года и 5 июня 1428 года в двух вновь оглашенных письмах» [8], с. 374–382.

В этих письмах Поджо просит Никколи выслать ему (!?) другой экземпляр Тацита, находящийся будто бы уже у Никколи. Сопоставляя даты переписки и тексты писем, Гошар утверждает, что этот таинственный «второй экземпляр» есть не что иное, как Первый Медицейский список, обнаруженный, якобы, лишь много лет спустя!

Гошар считает, что «ДАТЫ ПИСЕМ ПОДЛОЖНЫ, сочинены post factum появления в свет Тацита от имени Никколи затем, чтобы утвердить репутацию первого… списка (так называемого Второго Медицейского — А.Ф. ), пошедшего в обиход разных княжеских библиотек, и подготовить дорогу второму списку» [8], с. 374–382. Сегодняшние историки считают, что эти два списка были обнаружены в обратном порядке.

Амфитеатров (которого мы здесь часто цитируем) писал: «Изучая историю происхождения Первого Медицейского списка (обнаруженного вторым — А.Ф. )… нельзя не отметить, что повторяется легенда, окружавшая 80 лет тому назад список Николо Никколи… Опять на сцене северный монастырь, опять какие-то таинственные, неназываемые монахи. Какой-то немецкий инок приносит папе Льву X начальные пять глав „Анналов“. Папа в восторге, назначает будто бы инока издателем сочинения. Инок отказывается, говоря, что он малограмотен. Словом, встает из мертвых легенда о поставщике Второго Медицейского списка (найденного первым — А.Ф. ), герсфельдском монахе… Посредником торга легенда называет… Арчимбольди… Однако Арчимбольди не обмолвился об этом обстоятельстве ни единым словом, хотя Лев X — якобы через его руки — заплатил за рукопись 500 цехинов, т. е. 6000 франков, по тогдашней цене денег — целое состояние (тут не до хронологии! — А.Ф. ). Эти вечные таинственные монахи, без имени, места происхождения и жительства, для Гошара — продолжатели фальсификационной системы, пущенной в ход Поджо Браччолини. Их никто никогда не видит и не знает, но сегодня один из них приносит из Швеции или Дании потерянную декаду ТИТА ЛИВИЯ, завтра другой из Корвеи или Фульды — ТАЦИТА и т. д., — всегда почему-то с далекого, трудно достижимого севера и всегда как раз с тем товаром, которого хочется и которого недостает книжном рынку века» [8], с. 374–382.